– Это было впечатляюще!
Она сразу же узнала голос:
– Мистер Андрич! Вы изменились.
– Мирко, – напомнил он.
– Сменили прическу!
Его волосы теперь были коротко острижены. Они блестели, густые и черные, оттеняя оливковый цвет его кожи.
– Я подумал, что пора входить в двадцать первый век. – Он провел рукой по волосам и улыбнулся с обезоруживающей застенчивостью, обнажив свои слегка искривленные зубы.
– Вам идет, – сказала Грейс.
В ответ он чуть наклонил голову – этакий намек на официальный поклон.
– Простите меня, – перешел он к делу. – Я понимаю, что вы заняты, но мне хотелось бы с вами минутку поговорить.
Беспокойство на его лице заставило Грейс тотчас же подумать о Наталье. Тревожное состояние переводчицы и ее недавняя выходка во время приема угнетали Грейс почти так же сильно, как и молчание Джеффа.
Она провела мистера Андрича в комнату для родственников. Удобные кресла, салфетки, телефонный аппарат, даже кофе-машина – место, где можно успокоиться, снять напряжение. Грейс попыталась избавиться от гнетущих ее мыслей и предложила Андричу присесть. Он неловко сел на краешек кресла, очевидно стесняясь, может, даже нервничая – так ей показалось.
Андрич положил перчатки на стол, давая себе время собраться с мыслями и решить, с чего начать.
– Доктор Грейс, – сказал он. – Вы меня не знаете, и я не удивился бы, если бы вы отнеслись ко мне с некоторой долей подозрительности. Но, пожалуйста, поверьте, я друг Натальи еще по Хорватии.
– Конечно же, – заверила Грейс. – Наталья мне рассказывала.
Целая гамма чувств промелькнула на его лице: радость, облегчение, возможно, даже удовольствие. Он скрестил руки, обхватив ладонями локти.
– Родные Натальи были убиты. – Он поднял глаза на нее, и Грейс подтвердила, что ей известна эта часть Натальиной истории. – Она пережила очень плохие времена. – Его пальцы сжали локти еще сильнее, так, что побелели суставы.
– Она сказала, что вы познакомились в Книне.
– Уже после смерти ее родителей.
– Вы заботились о ней?
Он нахмурился:
– Я делал что мог.
Грейс ощутила, что он винит себя за что-то.
– У Натальи и вправду дела наладились после того, как она перебралась сюда, – сказала она, желая его успокоить.
Он чуть заметно улыбнулся:
– Это хорошо. – Он колебался в нерешительности: – Вы ее ближайшая подруга, ведь так?
Грейс пожала плечами:
– Надеюсь, что да.
Он вновь опустил глаза и стал разглядывать скрещенные руки.
– Я разговаривал с ней вчера. Она была… как бы это сказать? – Он сдвинул брови, пытаясь подобрать точное слово.
– Возбуждена? – подсказала Грейс.
– Это значит «нервничает, кричит»?
Грейс ответила ему грустной улыбкой, подумав: «Значит, не только на меня?»
– Мне кажется, ее что-то гнетет. Но она могла бы поделиться своими тайнами с другом. Таким, как вы, – продолжил он.
Грейс была тронута. Она решила, что он пришел с просьбой о защите, а Мирко Андрич пытается помочь Наталье.
– Возможно, вы и правы. Но не думаю, что она мне доверится.
– Вы же ее друг, – сказал он. – Вы врач – она должна вам доверять.
– Наталья – очень скрытный человек, – попыталась объяснить Грейс. – Она не любит рассказывать о своем прошлом. Я даже не знаю, как она сюда попала.
– Вот как! – Мирко откинулся назад, разжал руки, положил их на подлокотники кресла и повторил: – Вот как! Очень жаль.
Тут до Грейс дошло, что Мирко Андрич, несмотря на элегантный и самоуверенный вид, еще очень молодой и неопытный человек, который и хотел бы помочь другу, но не знает, как к этому подступиться.
– Все, что мы можем сделать, так это находиться рядом на случай, если ей надо будет к кому-то обратиться.
Он нахмурился, не до конца убежденный, но не желающий показаться невежливым.
– Вы мудрая женщина, доктор Грейс, – сказал он.
Грейс улыбнулась, смутившись от лести.
– Не мудрая, – поправила она. – Уступчивая.
Он выглядел озадаченным, и она продолжила:
– Я имела в виду, что нам придется этим довольствоваться. Если Наталья не хочет рассказывать, мы не сможем ее заставить.
– Да, – хмуро согласился он. – Это так.
Он на время замолчал, а Грейс ждала, чувствуя, что он на что-то решается.
– Мне кажется… – замялся он, – Наталья мучается из-за чего-то, что она совершила в прошлом. Но это была борьба за выживание. Может, мой вид вызывает у нее тяжелые воспоминания о тех поступках. Поэтому… – ему явно трудно было закончить фразу, – я думаю, что не буду с ней видеться, пока она сама не захочет.