– У тебя все в порядке? – спросила она.
– Со мной все… – начала Наталья дежурный ответ, но потом вздохнула и сказала: – Нет, на самом-то деле все паршиво.
Она посмотрела в глаза Грейс, и та увидела те же боль и муку, что на фотографии Софии Хабиб.
– Паршиво, – повторила Наталья. – Но ты ничем не можешь помочь, Грейс. Ничем.
Она помолчала, и, когда заговорила снова, в голосе слышались слезы:
– Я должна справиться с этим сама.
Глядя на встревоженное лицо подруги, темные круги у нее под глазами, Грейс вспомнила свой недавний совет Мирко Андричу. Почему-то давать хорошие советы всегда легче, чем самому им следовать.
– Я разговаривала сегодня с Мирко, – сказала она. – Он приходил в госпиталь.
Наталья вспыхнула:
– Он не имел никакого права!…
– Он переживает за тебя, – заступилась за Мирко Грейс. – И я тоже.
– Я сама могу о себе позаботиться.
– В самом деле? А та несчастная девушка не смогла?
Привычная осторожность вернулась в Натальины глаза.
– Какое это имеет отношение ко мне? – вызывающе спросила она.
– Ну да, понимаю… Ты не тот случай. Ты пошла дальше. У тебя есть работа. Что же ты тогда так нервничаешь? Почему не хочешь поделиться со мной?
– Это не имеет отношения к работе, Грейс.
– Если тебе хоть что-то известно о ее смерти…
Робкий стук в дверь предварил появление невысокого, испуганного на вид мужчины.
– Мне выйти? – тут же спросил он.
– Нет, – сказала Наталья раньше, чем Грейс успела ответить. – Оставайтесь. Наш разговор уже закончен.
Грейс смотрела на Наталью, борясь с желанием схватить подругу за плечи и встряхнуть как следует. Наталья избегала ее взгляда. Тогда, изобразив на лице профессиональную улыбку, она пригласила мужчину:
– Пожалуйста, входите.
Грейс стоило большого напряжения закончить прием: она боялась сорваться – уж слишком много всего навалилось на нее за последние дни. Она мучительно размышляла, что же на самом деле так тревожит Наталью. Грейс была озадачена, раздражена и ничего не могла с этим поделать.
Глава 18
В тот день после обеда шел нескончаемый холодный дождь.
Комната, предоставленная группе, расследовавшей дело Софии Хабиб, гудела: промокшие офицеры приходили и уходили. Вода натекала лужами под куртками, наброшенными на спинки стульев. Окна запотели, а помещение пропахло мокрой одеждой и несвежей едой. Этажом выше перед комнатой группы «Холмс» выстроилась очередь.
Нескольких полицейских отправили опросить иммигрантов во временном общежитии, где предположительно проживала София Хабиб. Городской совет и благотворительные организации выручили переводчиками.
Наоми Харт ждала звонка. Она коротала время, заполняя записную книжку. Ее сослуживцы занимались собственными версиями расследования, не всегда удачно: в частности, никто из них не мог найти юриста, подготовившего прошение мисс Хабиб о предоставлении убежища.
Жертву опознали в одной из благотворительных организаций, к данному моменту полиция уже получила подтверждение из Министерства внутренних дел и Службы поддержки беженцев. Установление имени жертвы породило новый всплеск энтузиазма. Полицейские стремились достичь реальных успехов. Для честолюбивых это было как соревнование.
Взрыв хохота в углу комнаты заставил Харт поднять глаза. Ну да, сержант Фостер отмочил очередную непечатную шутку. Каждый раз, когда ей казалось, что он уже начинает ей нравиться, Фостер выдавал что-нибудь такое, что выводило ее из себя и отталкивало от него. Она вернулась к своим записям и скорее почувствовала, чем увидела, как он продефилировал мимо нее и вышел из комнаты.
Некоторое время спустя Харт подошла к кабинету инспектора Рикмена. В приоткрытую дверь она увидела инспектора и сержанта Фостера, с головой ушедших в бумажную работу. Она легонько постучала по косяку, и Рикмен поднял голову.
– У нас имеются успехи, босс, – доложила она, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. Несмотря на противоречивое отношение к детективу Фостеру, ей хотелось выглядеть в его глазах особой сдержанной и невозмутимой.
Рикмен вздернул подбородок – жест любопытства и ободрения.
– Знаете такого Джордана? – спросила она.
Рикмен медлил с ответом.
– Алекса Джордана? – наконец спросил он.
Харт утвердительно кивнула:
– Его сестра работает на станции переливания крови.
– Ну и?
Харт почувствовала смутное раздражение. Он что, хочет, чтобы она ему разжевала и в рот положила?
– Дженнифер Грант, урожденная Джордан. Она брала у вас кровь во время донорской сдачи.
Фостер даже не поднял глаз от своей работы, и ей пришлось подавить в себе порыв выхватить эти дурацкие отчеты у него из-под носа. Сестра Джордана подставила Рикмена, это очевидно, но ни Фостер, ни сам инспектор этим даже не заинтересовались.