Звери символизировали силу, грацию, натиск и мощь, а их наездники изящность и смертоносность. На их фоне я смотрелся Давидом, бросившим вызов полудюжине Голиафов.
Истир с соратниками раскланивались в седлах, слали воздушные поцелуи и махали приветственно руками девкам из благородных, те млели и кричали, только чепчики не бросали в ответ. Некоторые дамочки, явно пришедшие на зрелище с мужьями, переглядывались с остроухими с блуждающими улыбками на губах, одаривали их томными взглядами. Я перехватывал интенсивный радиообмен, где часто открытым текстом шли подробные описания наград будущим героям и победителям. Жаль никакой истории не сохранялось или требовалось разбираться с настройками.
Чувство брезгливости подавил легко, большинство избранниц и любовниц не знало о темной стороне остроухих. Хотя они все явились посмотреть на зрелище, полюбоваться, как убьют меня. В пору восклицать на латыни: «О, времена, о, нравы!». Задавил саркастическую усмешку. Так было всегда, независимо от времен и народов. В целом, отличная среда для работы, плодотворная, благодатная, как та унавоженная почва или то же Дно. За жабры многих и многих дам тут можно было прихватить или подвести им «прекрасную эльфийскую флейту» к носу, на которых некоторые хотели сыграть… и вовлекать, и заставлять, и использовать. Я запоминал всех, соотносил активность в эфире со взглядами. В который раз уже продумывал, как грамотно объяснить Амелии интерес к аналогу сыворотки правды для всех разумных. И автоматически вычислял, вычленял все — от отдельных реплик в толпе до круга общения аристо: кто и с кем. В общем, плодотворно трудился. Уже ради полученной информации следовало организовать подобное мероприятие.
В первых рядах рядом с Раинхелем ле Руасом находился пожилой эльф, которого я счел угрозой, он часто о чем-то говорил на ухо вожаку на их языке. Метку ворона тот не нашел на себе, или увидел, но пока не снимал. Я не считал врагов глупее себя, на мне ведь тоже их красовалось сейчас четыре. Брат злобного остроухого стоял совершенно один, гордо взирая перед собой и изредка кидая на меня переполненные ненавистью взгляды. Вот его следовало опасаться. Похоже, после моих слов он стал изгоем даже в своей среде. С другой стороны, дураков и в алтаре бьют.
Жаль время пребывания в Демморунге ограниченно, есть другие не менее важные дела. Однако если не последний день живем, то в следующий приезд обязательно займусь плотно высшим светом.
На меня психологические атаки и демонстрация превосходства зверья, призванные породить уныние и покорность судьбе, впечатления не произвели. По сравнению со скрайсами, коты — это плюшевые тигрята. Но ни на секунду не забывал, что и я не в старом теле и не в верной наноброне, хотя уже приобрел многое, чего даже не имел на Земле.
Самый опасный противник из шестерки — остроухий, который брезговал принимать «Слезы Нирна». Его питомец был привязан кровью и дрессурой, а не как у остальных, где взаимодействие происходило посредством управляющих колец. При убийстве таких наездников, животные переставали сражаться, останавливались, замирали в ступоре или спешили покинуть ТВД во избежание увечий, следуя заложенной программе.
«Воспитанный» же барс пойдет до конца после гибели хозяина, обретя второе дыхание и абсолютный игнор к боли. У таких пар имелась возможность слияния разумов, когда всадник и животное действовали, как единый организм. И, дополнительно, данный эльф единственный, кто не пренебрег копьем и щитом, как и постоянно находился рядом с котом, проверяя сбрую, что-то поправляя, готовясь тщательно.
Вообще, он выглядел как представитель другой среды. Но голову я забивать не стал гаданием о возможных тернистых путях, приведших его в стан противника. Сделал простой вывод — выносить их сразу. Сходу.
Остальные вели себя словно дети на лужайке. Из кичливых фраз на имперском перед демонстративным построением на ристалище следовало, что они меня давно победили, сняли кожу и совершили все другие пришедшие в голову непотребства. Что сказать? Отметил богатую фантазию. Не гнушались и обсуждать во всеуслышанье тактику, распределяя роли. Хоть и не пропустил мимо ушей, но и не отбрасывал того, что могло быть дезинформацией. И да, уродов тоже не следовало недооценивать, после принятия «Слез Нирна» (мне об этом поведал дер Ингертос наедине) приблизительно на час увеличивались показатели силы, ловкости, выносливости, как и появлялась возможность манипулировать магией, пусть, не приближаясь к моему «Повелителю», но находясь всего лишь на пару ступеней ниже. Кольца, браслеты и подвески на цепях оппонентов светились в магическом зрении угрожающе ярко.