…Эльф в двадцати шагах напротив меня стоял красиво. Ветра под куполом не было, но он видимо создал при помощи магии соответствующий эффект. Полы плаща чуть развевались, как и серебристые волосы, которые он распустил. Мужественной взгляд на женственном лице, в правой руке отливающий сталью клинок в узорах, чуть оставлен в сторону. Только душещипательной музыки не хватало.
Нормально.
Боевых амулетов не видно, только едва заметная защитная пелена окутывала тело, но передо мной полноценный маг.
Я же сжимал копье для броска.
— Ннннаааааачччаааааааааллллллиииии…
«Когти Дисса» давно вливали в меня потоки энергии.
Действовал предсказуемо для врага. Он меня полностью просчитал, наблюдая за прошлым поединком, вскрыл все мои умения и таланты. «Тень Арракса». Одновременно запуск снаряда со всеми усилениями в противника, прыжок влево. И понесся вперед, сжирая метры и метры, ломая траекторию.
Эльф с победной улыбкой легким движением пальцев увел снаряд в сторону, он врезался где-то впереди в купол, я же был сосредоточен только на противнике. Вот на его роже начала расплываться победная улыбка, когда взмыл абсолютно предсказуемо в высоком длинном прыжке — не зря скакал на прошлой дуэли.
Раинхель ле Руас торжествовал, глаза его сияли, как и на его руках разгорался, готовый сорваться с них свет какого-то явно убойного или парализующего заклинания.
Потому что управлять полетом я не мог, и враг знал куда и когда бить.
И все было предопределено.
Сейчас!
Телепортация, где-то в стороне громыхнул разряд. А двадцать пять сантиметров туманного адамантита погрузились в лоб жертвы, легко преодолевая всю многослойную защиту, как артефакторную, так и установленную лично магом. Резко выдернул кинжал, и заменил его на ятаган.
Ублюдок даже не понял, когда случился переезд из мира живых в мир мертвых. Если бы я использовал родовые умения в бою с первыми и не хотел расспросить главного остроухого, то та схватка закончилась бы очень быстро. Зато эта бы затянулась. И неизвестно хватило бы мощи моих амулетов, учитывая, что и артефакторный набор из младшей ветви заставлял проседать ощутимо защиту.
Голову не спешил отрезать.
Взялся за обыск.
Так, так, так…
Вот оно!
Сорвал ладанку с шеи. Так и есть, камень душ. В поясной сумке «Слез Нирна» не нашел, но обнаружил плоскую коробку из черного серебра размерами с портсигар. Рассматривать не стал, сунул в подсумок для ценностей. Потом.
Выключил невидимость и в два замаха перерубил шею эльфа. Воздел над собой окровавленный трофей.
Трибуны неистовствовали. Ор разочарования и боли пронесся над всем Демморунгом. Опять абсолютное большинство стало беднее или разорилось полностью за несколько секунд, а я богаче на два с лишним миллиона.
Мне навстречу заспешили маги и десятник, который не смог сдержать восторженного рева, приветствуя меня ударом кулака в грудь и поклоном головы. Еще бы, минимум двадцать тысяч на ровном месте заработал, а я такую поддержку на данном этапе — никто эту веру поколебать не сможет. Говорил им, если не сдохните, станете богатыми. Богатыми они уже стали, а вот захотят ли после этого рисковать… Вопрос-вопросов. Все поехавшие со мной в Демморунг на данный момент и часть присоединившихся сейчас, заработали дикие шальные деньги. Знахарка не сдерживала счастливых слез, как и Енга. Демонесса не отходила от котов, но смотрела настороженно, в глазах непонятный страх.
— Больше было разговоров! — с надменной гримасой бросил я Кевину, сплюнул в сторону, — С этим поступи также, как и с остальными! В кучу его. Проследи, чтобы уши никто вперед не срезал. Из всех получится отличное ожерелье… Поймаю самого уродливого гобла в землях Хаоса, и ему вручу. А затем отпущу на волю, пусть темную душу тешит…
Большинство остроухих от такого святотатства не смогли сдержать безадресных ругательств, но кидаться не смели, хотя у некоторых глазки налились кровью. Я был в своем праве. Но главным останавливающим фактором служило то, что за мной маячили маги и гвардейцы, пресса в лице Раены, которая едва не плакала от восторга от моих действий и речей, предполагая сенсацию. Вот с ней тоже нужно побеседовать. Дать интервью, вспомнив благородный Дом Пасклей. И девочка эта явно не простая. Слишком почтительно все с ней общались.