— Рефлекторная реакция на нападение.
— Вас попросили пройти для выяснения обстоятельств, однако вы отказались и первой напали на блюстителей порядка. Прежде, чем вас парализовали, вы покалечили двух полицейских. Что вы на это скажете?
— Я… не помню, как все было. — Инга зажмурилась, пытаясь вытащить из памяти произошедшее, однако, ничего после момента когда ее окружили, вспомнить не смогла, — помню только, как разозлилась.
Судья некоторое время колдовал над клавиатурой, потом снова заговорил:
— Ваш электронный адвокат рекомендует пройти психоментальную экспертизу на вменяемость. Приговор будет вынесен после изучения судом заключения экспертов.
— Если я откажусь?
— Приговор будет вынесен немедленно.
— Отказываюсь от экспертизы.
Судья поднял на нее удивленный взгляд, затем неодобрительно покачал головой. Инга решительно вздернула подбородок. Судья, кряхтя, встал, Инга встала следом. Полуприкрыв глаза, старик устало забубнил:
— Инга Кавана, вы обвиняетесь в нарушении общественного порядка, сопротивлению при аресте, причинению легкого вреда здоровью и приговариваетесь к тридцати суткам исправительных работ и штрафу в тысячу марок. Вы можете быть освобождены под залог в десять тысяч марок. Приговор не окончательный и может быть обжалован в течение суток. У вас по-прежнему есть право на одно сообщение по комму.
Не глядя на нее больше, судья вышел из-за стола и скрылся за боковой дверью. Ингу перевели в другую камеру, — длинный коридор с тесными нишами, похожими на ту, в которой она находилась до этого. Каждая ниша была занята одним человеком, в коридоре стоял низкий гул голосов — люди переговаривались друг с другом через стены. Звукоизоляции не было. Инге выдали постель и две галеты, показали кран с кнопкой, откуда текла вода и отверстие в полу, служившее сан узлом. Инга осталась одна. Расстелив постель, съев галету, запив ее водой из крана, она задумалась о нынешнем положении. Все, что она планировала, в сложившихся обстоятельствах не имело никакого значения. А выбраться отсюда раньше чем через месяц, не представлялось возможным.
Десять тысяч марок — так много и так мало. Сущие копейки, меньше, чем стоит суточное содержание ее флота. Бывшего. И ужасно много, когда их негде взять. Хотя… есть где взять, на самом деле! Несколько лет назад отец настоял на открытии отдельного счета на предъявителя. Тогда она не понимала смысла в этом, однако уступила доводам финансиста флота и отца, благополучно забыв об этом счете — были другие гораздо более важные и интересные дела. Счет должен был пополняться небольшим процентом каждый месяц и со времени его открытия на нем должна накопиться солидная сумма. Вот только в банк ее отсюда никто не выпустит, а номер комма Кейна она не знала. Значит, придется сидеть здесь тридцать суток за то, о чем она плохо помнила. Она сама не видела объективных причин для драки с полицией. Логичнее было бы в этой ситуации подчиниться, все бы спокойно выяснили и отпустили ее. Возможно, стоило воспользоваться предложением пройти экспертизу на вменяемость, тогда бы она узнала причину нехарактерного для себя поведения...
Рано утром ее и еще десяток арестантов погнали на исправительные работы. Желающих добровольно заниматься сортировкой мусора не было, поэтому для этого использовались заключенные. Конечно, самому не нужно было копаться в горах мусора, это делала техника. Нужно было просто следить, чтобы она работала. Но довольно часто сортировщик вставал, и нужно было идти и лично разбираться, что именно он не смог идентифицировать и вручную присваивать мусору одну из пары десятков категорий.
Чистой остаться не удалось — сортировщик упорно принимал порцию органики за металл. Пришлось рыться в этой куче и вытаскивать оттуда множество каких-то непонятных металлических обломков. Инга, сдерживая тошноту, старалась не думать, из чего именно состоит эта куча и что в ней делают куски металла. Только после ее вмешательства машина согласилась отнести порцию к органике. Машин было три десятка, а «работников» всего одиннадцать, побегать пришлось изрядно. Думать, переживать и общаться с соседями по несчастью было некогда. Она даже не заметила, как день закончился. Прохладный душ был самым лучшим и желанным подарком. Есть не хотелось, но она заставила себя сгрызть пару галет, предложенных на ужин. Уснула она сразу и без сновидений.
Среди ночи ее разбудили:
— Вставайте. Вы свободны, за вас внесен залог.
Не до конца понимая происходящее, сонная Инга последовала за охранником. Тот привел ее в комнату, где она увидела своего спасителя.