– Допустим, я тебе верю, – прогудел капитан, – объясни тогда, почему ты сбежала.
Айн молчала, пытаясь справиться со страхом и сообразить, что ответить. Рассказать о видениях? Марк говорил, что этого делать нельзя. Ничего другого в голову не приходило. Она попыталась найти ответ в памяти этого человека, но ей никак не удавалось сосредоточиться: получалось увидеть лишь отдельные непонятные фрагменты, цельные же образы все время ускользали. Единственное, что она смогла понять, что этого большого и громкого человека зовут Джаспер. Айн овладела паника, она уже собирала силы для мысленного удара, но человек, так и не дождавшись ответа, развернулся и вышел.
Оставшись одна, Айн сползла по стене на пол и заплакала. Этот Джаспер сильно напугал ее и своим громким голосом, неприятными эмоциями, которых она не знала, и фрагментами образов в голове. Айн плакала и жалела, что убежала. Происходящее здесь и сейчас было гораздо хуже и страшнее, чем видения непонятной черноты будущего. Она подумала о Марке и чувстве безопасности рядом с ним, о мягкой улыбке Елены. Айн мысленно потянулась к ней и позвала: «Мама, хочу к тебе…»
Эли столкнулась с отцом на кухне. От него пахло крепким алкоголем, но он выглядел трезвым, хоть и сильно расстроенным. Очевидно, что именно она и есть причина его расстройства. Он надеялся разделить с ней бремя своих забот, и она была вовсе не против, но… Вмешался Вэй. И нет, он ничего не испортил, скорее, помог увидеть истинное отношение к ней со стороны семьи.
Мама все-таки приняла ее, сестре, в общем-то, наплевать, а вот отец никак не смирится, что все может быть не так, как ему хотелось бы. Увидев ее, лорд махнул рукой:
– Надо поговорить.
От страха и надежды на лучшее все внутри сжалось, она подчинилась. Отец вышел в сад, и это было немного странно: вести разговоры он предпочитал в кабинете или библиотеке. Они шли по дорожке, посыпанной песком в ту часть сада, которой занимался садовник, а не Вэй. Идеальной формы клумбы, ровно подстриженная трава, фигурные кусты, аккуратные вазоны с цветами – все со следами тщательного ухода, но какое-то неживое, будто не настоящее.
Шептал под ногами песок, отец молчал, Эли шла чуть позади и боялась заговорить первой. Алкогольный шлейф забивал ноздри, заставлял слезиться глаза, и лишь ветер ненадолго приносил облегчение. Ветер всегда приносит облегчение.
Лорд Влад остановился и повернулся к Эли, но смотрел куда-то мимо нее:
– Я уважаю твой выбор, хоть и не понимаю его. Я готов тебе помочь деньгами или каким-то иным способом. Все что угодно, в рамках моей власти. Ты можешь оставаться в этом доме, сколько пожелаешь, можешь уйти, а потом вернуться, если захочешь. Прошу лишь об одном: не попадайся мне на глаза и не мешай оплакивать смерть моей дочери.
Лорд развернулся и побрел к особняку, а Эли осталась стоять посреди песчаной дорожки. Отец прав, Елена давно умерла, а новорожденная Эли не годится на роль дочери человеческого премьер-министра. Надежда на лучшее растаяла, оставив после себя боль и отчаяние. Ноги подкосились, и Эли сама на поняла, как оказалась на земле. Песок впитал слезы, но не мог забрать горечь и обиду.
— Мама, хочу к тебе... — Голос Айн послышался, будто она находится здесь, рядом. Такой четкий, такой настоящий и такой... испуганный! Эли замерла и растерянно огляделась – никого. Она прислушалась, но больше ничего не услышала. Решив, что показалось, она встала, стряхнула песок с рук и одежды и медленно направилась туда, где станет легче…
Ветер понял все без слов, прижал к себе и молча гладил по волосам, утешая, пока она плакала. Ее слезы оставили мокрые пятна на одежде Вэя – красноречивое свидетельство того, что после переноса она превратилась в вечно ноющую невротичку – и Эли стало стыдно. Вэй все время видит ее раскисшей, и ему приходится то и дело приводить ее в чувство. Может, хватит себя жалеть?! Она принадлежит самой себе, и Вэй ее не отталкивает – это именно то, чего она хотела больше всего на свете. Но именно это и пугает. И Вэю и отцу она оказалась важна не сама по себе, а лишь то, как она выглядит. Ее новое тело оттолкнуло отца, зато приблизило к Ветру. Но лучше понимать его она не стала.
Эли отстранилась немного и вытерла ладонью слезы.
– Рассказывай, – мягко произнес Вэй.
– Твой подарок прекрасен, но он не в силах превратить меня в деву. Ты слишком другой. Я боюсь разочаровать тебя и… умереть от боли.
— Поверь, маленькая, ты – дева, и гораздо больше, чем тебе кажется. Даже лорд Влад это чувствует. Да, я хейдаганец, но я двенадцать лет прожил среди людей и во мне теперь тоже есть что-то человеческое. Но я не могу стать человеком полностью. Вернее могу, но это уже буду не я. Но если ты уверена, что действительно хочешь подобной метаморфозы со мной, я могу рискнуть. — Вэй взял ее за подбородок и заставил заглянуть в его глаза, синие-синие, бездонные как небо, внимательно ждущие ответа.