Эли проигнорировала его реплику и прильнула к монитору, который был беспорядочно усыпан зелеными точками разной величины.
– Нет тут разрушенного корабля, – уверенно заключила она.
– Поясни! – потребовал Марк
– Если бы где-то здесь был уничтожен корабль, обломки, под воздействием энергии взрыва разлетелись бы в разные стороны, и мы бы увидели что-то вроде неровной сферы из частиц разного размера. Даже если, с учетом прошедшего времени, мы бы оказались внутри этой сферы, все равно не было бы такого равномерного распределения частиц. Значит, корабль цел и Айн вместе с ним. И вопрос теперь в том, кто ее подобрал.
– Здесь удобная точка для начала разгона в систему Оникс, на Амалькару, – проговорил Марк. – Подбери ее кто-то из наемников или торговцев, нам бы уже давно сообщили о находке, значит…
– Контрабандисты, пираты, дипломаты, – Эли продолжила мысль Марка, – любой, кто в состоянии справиться с кордоном Альянса на границе не силой, так деньгами или статусом.
– Перед границей с Амалькарой есть станция Верба. Если тот, кто подобрал Айн, летел на Амалькару или на Хейду, мимо этой станции пройти никак не мог, – подсказал Марк. – Но он мог лететь и обратно. Точка сброса скорости и остановки лирийных двигателей в дне пути отсюда, но кому-то могло взбрести в голову остановиться раньше. – Он спросил Эли: – Что будем делать?
Эли размышляла, и по всему выходило, что сначала разумнее проверить ближайшие станции в поисках кораблей, прошедших через этот квадрант. В портах станций всегда фиксировали данные бортовых журналов о пройденном маршруте у каждого из стыкующихся кораблей. Но если тот, кто подобрал Айн, летел на Амалькару, все это будет лишь тратой времени. Эли тяжело вздохнула, приняв решение:
– Проверим Вербу, потом определимся, как действовать дальше.
Судя по смене освещения, прошло уже два дня. К Айн больше никто не приходил, казалось, о ней забыли. Еду тоже никто не приносил, хотя воды было в достатке. Попытки открыть дверь оказались бесполезны, на стук и крики также никто не отзывался. Последний раз Айн ела во время ужина с капитаном, но это было давно, и сейчас ей очень сильно хотелось есть. Она пыталась уснуть, но сны про всякую вкусную еду только усиливали голод.
Замок на двери щелкнул, и Айн испуганно вздрогнула. Дверь тихонько приоткрылась, и в каюту заглянул… маленький человек – ребенок, мальчик. Детей она видела только на картинках. А в книгах прочла, что дети мало знают, почти ничего не умеют и задают много вопросов. И что со временем они вырастают, учатся и превращаются во взрослых. Вот она – взрослая, потому что большая. А ребенок был в два раза ниже нее, худ и бледен. Внимательные карие глаза смотрели настороженно:
–Ты кто и чего здесь сидишь? – спросил он, заглядывая в узкую щель двери, в любой момент готовый ее захлопнуть и убежать.
– Меня зовут Айн. Заперли меня, вот и сижу, – грустно вздохнула она. Нечаянный гость сперва насторожил ее, но кроме любопытства пополам со страхом ничего угрожающего от ребенка она не почувствовала. Чтобы не пугать гостя, она решила не двигаться с места.
– А зачем тебя заперли? – ребенок шире приоткрыл дверь и сделал шажок внутрь каюты.
– Не знаю, приказ капитана.
– Капитан – мой папка! – Гордо сказал ребенок, и тут же тяжело вздохнул и грустно продолжил: – только он уже третий день пьет, и все остальные тоже. – Он вошел в каюту и встал у стены, рядом с дверью. Темные волосы взъерошены, край мятой рубашки с одной стороны висел, выбившись из штанов с многочисленными карманами. Немного великоватые, они ложились складками на старые, видавшие виды ботинки с облупленными носками.
– Пьет? – переспросила Айн, по-прежнему не меняя позу. Страх у ребенка уже почти не ощущался, зато любопытство значительно выросло. Она осторожно, стараясь не навредить, поискала образы в голове гостя, и чуть не утонула, настолько их было много. Короткие, яркие, совершенно разные и совсем неупорядоченные, в отличие от образов взрослых, с которыми она общалась до этого. Ребенка звали Игорь.
– Ну да, самогон, водку, спирт, – пояснил он.
Она не понимала, о чем говорит Игорь. Почему такое простое действие как «пить» в голове мальчика связано с картинками, на которых люди ведут себя очень странно, а то и вовсе выглядят мертвыми. Это пугало.