– Я в себе, как никогда! – Заявила она сердито. Но подождала, пока убедившись, что все в порядке врач не разрешил медтеху отключить ее от медавтомата.
Эли вошла в карцер, где находился связанный по ногам и рукам Карш. При виде нее на его лице мелькнуло удивление и тут же сменилось удовлетворенной ухмылкой:
– Вы все-таки не рабыня.
Барон был спокоен так, будто находится не в камере карцера, а в собственных апартаментах и то, что он связан его собственная прихоть. Эли нервировало, что он сидит, а она стоит перед ним, как школьница у доски. А сесть кроме как на узкую лежанку, на которой вольготно расположился пленник, было некуда, да и непозволительно в ее положении. Не таскать же с собой стул, в самом деле.
– Я хочу знать о вашей сделке с Джаспером, – без всяких расшаркиваний начала Эли, не ответив на его реплику. Карш недовольно скривился:
– Мы слишком в неравных положениях, чтобы разговаривать. – Он протянул ей связанные руки, но Эли проигнорировала его жест.
– Да, пожалуй, соглашусь. Но неравенство в положении не помешало вам раздеть меня. – Сейчас, когда она вспоминала об этом, ее обжигали стыд и обида. Как бы она ни хотела это скрыть, но они звучали в голосе.
– И теперь во имя мести вы пришли раздеть меня? – медленно и вкрадчиво произнес барон, подавшись вперед и внимательно вглядываясь в лицо Эли, – я, кстати, совсем не против!
Неожиданный поворот в разговоре смутил, но она постаралась сохранить холодность и спокойствие:
– С чего вы взяли, что мне может быть интересно подобное зрелище?
– Ах, простите мою бестактность. Я не подумал, что вам может быть приятнее раздевать женщину.
Он вывел ее из себя. До дрожи в кончиках пальцев хотелось размахнуться и ударить его по наглой улыбочке и добавить между ног. Но ведь он этого и добивается. И если она снова ответит, значит, он победил. Она не собиралась ему предоставлять такую возможность и вернулась к тому, с чего начала:
– Что такого необычного было в той девушке, что вам обещал Джаспер?
– А с какой стати я должен вам об этом рассказывать?
– Это цена вашей свободы и вот этой информации, – она продемонстрировала наручный комм, который прихватила в апартаментах барона на станции.
Барон насмешливо фыркнул:
– С чего вы взяли, что я храню важную информацию на виду? И почему вы решили, что мне нужна свобода? Мне и здесь, в общем-то, неплохо! А если я еще и время от времени буду видеть вас или иметь честь разговаривать… – блеснул зубами в улыбке Карш, – Мне вот интересно, на что готовы вы, чтобы избавиться от меня. Я ведь очень невыгодный пленник.
– Я думаю, даже не самая важная информация с вашего комма и мемори-чипов заинтересует множество покупателей, как и ваша голова. Мне кажется, аукцион будет очень неплохой идеей. – Эли пыталась удерживать разговор в конструктивном русле. Карш был расслаблен и уверен. Возможно, то, что нашлось в его комме действительно пустышка.
– Конечно, можете рискнуть, – равнодушно пожал плечами Карш, – только, боюсь, результат вас удивит и разочарует. Есть те, кто меня боготворит и они сотрут вас в порошок, как только узнают, что я… несвободен. Есть также те, кто меня ненавидит, и они с еще большим удовольствием сотрут в порошок меня заодно вместе с вами. Как видите, вам при любом раскладе достанется.
Барон был спокоен и непринужден – если это игра, то игра мастерская. С таким игроком в одиночку ей вряд ли справиться. Карш едва уловимо напоминал Вэя. В чем это сходство заключалось было очень сложно обозначить, и определялось оно скорее на уровне каких-то ощущений, чем на основании логических выводов.
– А как бы вы поступили на моем месте? – холодно спросила Эли.
Какова вероятность того, что Карш тоже хейдаганец? Он гармонично сложен, довольно красив и ухожен, славится страстью ко всему необычному, относительно уравновешен и хорошо владеет собой… Но все же трудно сделать конкретные выводы на основании близкого знакомства с одним единственным хейдаганцем. В целом, барон при всей его наглости был довольно притягательной личностью, не его вина, что он им понадобился в качестве пленника.