Орочье поселение располагалось по другую сторону Леса Наара и тоже не внушало добрых чувств — во всяком случае, кому угодно, кроме самих орков. Жилищем зеленокожим служили бревенчатые землянки, потемневшие от времени и не имевшие даже дымохода. Другие постройки выглядели не менее аляповато и очевидно были выстроены на скорую руку, без капли старания.
Прямо на улице можно было ненароком вляпаться в нечистоты; соответствующим был и запах, царящий над поселением. Его разве что чуток разбавлял чад костров, на которых готовилась пища.
Между землянок бродили грязные и какие-то мелкие свиньи, за которыми следили (а порой гонялись) рабы — столь же худосочные и не блещущие чистотой орки… а иногда и люди. Другие рабы рылись в земле или тщетно пытались удержать какой-то дощатый сарайчик от саморазрушения. На этих, последних, покрикивал и грозил палицей здоровенный надсмотрщик-орк.
Некоторые из землянок выделялись из общей массы большими размерами и целыми столбами из черепов. По видимому, там жили самые доблестные воины племени; черепа же некогда принадлежали их врагам. А ныне просто символизировали непобедимость своих новых владельцев — ведь тот, кто сумел пережить подобное количество недругов, и впрямь мог считаться непобедимым.
Раза три на пути пленников попадались целые тела людей (а может и эльфов) — изуродованные до неузнаваемости, облепленные мухами и целиком насаженные на колья. На неподготовленного не-орка подобное зрелище действовало ужасающе; не стали исключением и четверо пленников — даром что неженками отнюдь не были и чужую смерть видели не по разу.
При виде тел, насаженных на колья, они едва смогли сдержать тошноту. Что со связанными руками далось им весьма и весьма нелегко. Причем если для Даррена и Салеха увиденное стало еще одним свидетельством дикой жестокости орков, то для Леандора и Ирайи — дикости всех рхаванов вообще.
А затем путь пленников и их конвоя окончился. Возле одной из землянок: отнюдь не маленькой, и в то же время вовсе лишенной черепов, тел на кольях и прочих атрибутов воинской доблести.
Из проема, темнеющего в стене землянки, навстречу процессии вышли двое. Первый был старым орком — низкорослым, сгорбленным и с гривой седых до белизны волос. Что до второго… то он, со своей бледной кожей, длинными черными волосами и слегка заостренными ушами не мог быть не кем иным, кроме как Темным Эльфом.
Эльф был высок, строен и довольно молод. В своем облегающем темном костюме и с мечом у пояса, он явно принадлежал к числу воинов. Глаза на его узком лице смотрели пристально и недобро; цепким был этот взгляд, а само лицо хмурым и явно разочарованным. Впрочем, не излучал радость и приветствие и его спутник — старик-орк.
— Прославленный Аймор из клана Найгронда, — поприветствовал Темного Эльфа предводитель отряда, сперва поклонившись старику, — мы привезли тебе еще пленников… хоть и немного.
Говорил орк на людском наречии — его, в силу широкого распространения, частенько использовали в том числе и для общения меж чужаками. Однако человеческая речь давалась зеленокожему плохо: в нее время от времени вкраплялись рычания, а некоторые слова звучали невнятно.
Тем временем от Ирайи не укрылось, каким услужливым тоном грозный орк-воин разговаривал с ее соплеменником; как вытягивался перед ним в струнку, изображая почтение. И девушка-Лаин решила ухватиться хотя бы за эту соломинку надежды — ибо прислуживать грязным рхаванам ей хотелось еще меньше. Равно как и «украшать» своими останками дом кого-то из них.
— Даэрта Лаин! — прошептала Ирайа, когда взгляд Аймора вновь упал на нее, — ортад Сангранол!
И Темный Эльф не выдержал. Не сдержал гнева.
— Я вижу, что… привезли! — голос его звучал спокойно и в то же время угрожающе, — и понимаю, что немного. Непонятно только, какого Света вы посмели взять в плен Перворожденную!
— Точнее, Перворожден-ных, — не удержался и поправил его Леандор. То, что даже изгой-Падший отказал ему в принадлежности к Перворожденному Народу, принца хоть несильно, но задело.
— Перворожденную, — холодно повторил в ответ Аймор, — о тебе, «светлячок» я радеть не собираюсь. Так что…
— Ирайа из клана Морандора, — представилась девушка поспешно и перебивая соплеменника, — славный Аймор, эти трое — мои спутники, и без них я…
— Найдешь спутников… более подходящих, — отрезал Темный Эльф, — не думаю, что это так трудно для настоящей Лаин.
Затем он обратился уже к оркам. Со следующими словами:
— В общем, я покупаю только троих из четырех. А девчонку требую освободить. Даром. Без всяких дополнительных условий и во имя нашего дальнейшего сотрудничества. Мудрый Кагар, надеюсь, вы не против?
Последняя фраза предназначалась старику, который продолжал внимательно, словно удав на кролика, смотреть на новых пленников. И при этом что-то бормотал по орочьи; Даррен смог разобрать лишь отдельные слова: «четверо», «погибель» и «закат». Затем старик по имени Кагар обрушился на вожака отряда с длинной и гневной тирадой, понять которую наемнику было уже не под силу. И наконец сам предводитель отряда, пленившего злополучную четверку, заговорил сам — обращаясь к Аймору:
— Великий Кагар говорит: этих четверых нельзя продавать. Великий Кагар говорит: этих четверых нельзя вообще оставлять в живых. От них придет погибель. Так говорит Великий Кагар — и Великий Кагар никогда не ошибается.
— Да почему? Да что же это такое?! — рассердился Темный Эльф, — я что — угодил в приют умалишенных? Слушай, орк: мне нужны рабы, а вам нужно железное оружие — так что здесь непонятного?
Вожак и другие воины-орки угрожающе зарычали — почти как дворовые псы. Один из них даже выставил перед собой палицу, готовый, в случае надобности, пустить ее в ход. Аймор же, судя по всему, пожаловал в селенье один, так что перед лицом превосходящей силы был вынужден сдать назад.
— Ладно. С рхаванами и «светлячком» делайте, что хотите, — молвил он уже спокойно, — но вот девчонку отдадите мне. Я готов даже заплатить за нее… сколько скажете, но в разумных пределах. А не то вы узнаете, что такое месть Лаин за сородича.
Старик-орк и предводитель воинов немного посовещались; очевидно, что ссориться ни с Аймором, ни с его кланом они не желали. Наконец, слово взял Кагар. Голос, которым он выговаривал человеческие слова, звучал с шелестом и скрипом.
— Ладно. Можешь собрать свою соплеменницу, славный Аймор. Даже задаром. Но остальных… на них я собираюсь натаскать наших волков. Или накормить волков ими — как повезет, — старик захихикал, — так что… не возражает ли славный Аймор?
— На это? Конечно, нет, — на лице Темного Эльфа впервые промелькнуло что-то вроде улыбки, — да и натаскивание волков… весьма интересное зрелище. Можно и посмотреть.
Хотя Аймор был воином, а не чародеем, но сила Тьмы, исходившая от чужой боли и мук, была небесполезна и таким как он. Сила вообще-то не бывает лишней: даже далеких от волшбы созданий она бодрит, поднимает настроение, а порою и исцеляет. Зная об этом, Темный Эльф решил не упускать возможности и хоть слегка пополнить свою силу — даже таким, казалось бы, жестоким способом.
Волчья Яма была не слишком глубокой: чуть больше человеческого роста, но зато места занимала прилично. Почти как площадь в каком-нибудь небольшом городке. По краям она была обнесена частоколом — неровным и не слишком высоким, однако достаточным, чтоб исключить побег с внутренней его стороны.
Вокруг частокола столпились, жадно приникнув к нему и предвкушая увлекательное зрелище, орки со всего поселения. На неком подобии стульев, вырезанных из древесных пней, восседали выдающиеся воины племени, шаман по имени Кагар и «почетные гости» — Темные Эльфы Аймор и Ирайа. Девушка-Лаин смотрела за частокол, внутренне обмирая; чувствуя, как напрягаются внутренние узы, что соединяли ее с теми тремя на дне Ямы.