Характерной особенностью жизни городских ремесленников было существование их объединений по профессиям — различных коллегий. Коллегии мало занимались собственно профессиональными вопросами; члены коллегий делали взносы на общие нужды: устройства празднеств и обедов, похороны на общественный счет своих товарищей. Коллегии давали возможность «маленьким людям» в разобщенном мире огромной державы собираться вместе, ощущать живую связь друг с другом, иногда хоть поесть досыта. Ремесленники ценили свою связь друг с другом больше, чем принадлежность к римскому гражданству, которое, по существу, значило все меньше и меньше. Происходило отторжение от официальной идеологии империи. Знаменитый поэт времени правления Августа Вергилий создал поэму «Энеида», в которой прославлял доблесть Рима (и самого Августа). Поэма начиналась словами: «Мужа и битвы пою». Какой-то ремесленник из города Помпеи написал на стене дома, пародируя слова Вергилия: «Сукновалов пою и сову» (сова — священная птица богини Минервы, которая считалась покровительницей ремесла).
Но сколь ни важны были ремесленные коллегии в быту простых людей, они не могли защитить ремесленников, прежде всего Италии, от разорения. В Италию ввозилось огромное количество изделий из восточных провинций, конкурировать с которыми италийские ремесленники не могли. Разоряющиеся крестьяне и ремесленники продолжали переселяться в Рим, ожидая денежных раздач, пышных зрелищ, прежде всего гладиаторских боев и травли зверей. Август попытался сократить раздачи хлеб неимущим гражданам Рима, но, опасаясь взрыва недовольства, восстановил прежний порядок. Деклассированные люди занимались любыми промыслами, становились гладиаторами. Поступая в гладиаторы, свободные люди приносили клятву, что разрешают себя «связывать, сечь, убивать». Фактически они ничем не отличались от рабов. Для пресыщенных зрелищами римлян на арену стали выпускать и женщин-гладиаторов[5].
У бедняков сознание гражданской общности было вытеснено ненавистью к богачам, особенно к тем, которые выставляли свое богатство напоказ. В период республики хвастаться богатством, носить дорогие одежды считалось неприличным, что порождало, пусть иллюзорное, ощущение гражданского равенства. Теперь же нувориши, прежде всего вольноотпущенники, не связанные с римскими традициями, гордились своими успехами, устраивали пиры, носили драгоценности.
Ненависть к богачам, стирание фактических граней между свободным и рабом в отдельных случаях могли вызвать у свободного плебса сочувствие к рабам. В этом отношении показательны события, связанные с убийством префекта Рима Педания Секунда, совершенном одним из его рабов. В соответствии с законом в этом случае должны были казнить всех рабов (а их у префекта было множество), проживавших в доме. Но когда рабов, включая стариков и детей, повели на казнь, начались уличные беспорядки; толпа требовала освобождения ни в чем не повинных людей. Народ взялся за камни и факелы. Тогда Нерон ввел в действие военные отряды, оттеснил толпу и выставил вооруженные заслоны на всем протяжении пути к месту казни (Тацит. Анналы, XIV, 44). Попытка освободить несчастных рабов была лишь стихийным возмущением явной несправедливостью, она еще не означала коренного изменения отношения свободных римлян к рабству. Но возмущение это показало, что сострадание к рабам не было чуждо римскому плебсу.
Жизнь в провинциях была не менее сложной и противоречивой, чем в Италии. Нас интересуют прежде всего провинции восточные, где раньше всего распространялось христианство. В I в. постепенно начинают застраиваться полуразрушенные и разоренные города, упорядочивается взимание налогов, налаживаются экономические связи внутри империи. Однако временная стабилизация политического положения, укрепление центральной власти означало и полную потерю надежды на обретение самостоятельности, постепенное упразднение местного самоуправления. Греческие города (полисы) продолжали издавать различные постановления, но они, как правило, были малоинформативны, хотя и многословны (особенно если это касалось восхваления императоров или их приближенных). Любое сколько-нибудь существенное для местных жителей решение согласовывалось с римской администрацией, а порой и с самим императором, если его представитель не хотел сам принимать это решение (вплоть до строительства новых бань или переноса храма из одного места в другое).