Сидящие за столом при каждом сдавленном кашле и хрипе нервно вздрагивают, бросают мимолетные взгляды на несчастного и вновь переводят внимание на стоящие перед ними деревянные тарелки. Невозмутим лишь старик — на его лице не дергается ни единый мускул, во взоре холодное спокойствие. Ложка мерно зачерпывает густую кашу.
— Надо бы его покормить, — глухо обронил один из мужчин.
— Надо, — ровно ответил старик. — Покормите.
Над столом повисла гнетущая тишина. Взоры всех сидящих невольно устремились на руку одного из мужчин — туго перемотанную серыми тряпками с темными пятнами просочившейся сквозь повязку крови. Под слоем материи — рваные раны. Отметины человеческих зубов, глубоко впившихся в плоть. Нормальный человек так укусить не сможет, равно как и вырвать из руки кусок плоти. Но связанный человек у камина нормальным не был.
— Втроем, — добавил старик. — Один прижимает к стене, другой держит голову, третий кормит.
— Его надо в город, — тихо произнес еще один, с обширными залысинами на большой голове. — В церковную лечебницу. Отче… зачем мы забились в эту глухую дыру?
— Мы ждем, — столь же лаконично ответил седой старик, медленно откладывая ложку. — Я сыт, благодарение Создателю нашему.
— Благодарение Создателю нашему, — хором отозвались остальные.
— В городе безопасней, — не сдавался мужчина с залысинами, нервно утирая взопревший лоб. — Здесь же… здесь же…
— Ты устал ждать, сын мой? — приподнял бровь старик.
— Нет! Не устал! Но… отец Флатис! Если так продолжится дальше, мы просто сойдем с ума один за другим! Потеряем рассудок, как брат Луриацис!
— Незавидна и страшна его участь, — вздохнул старик, бросая короткий взгляд на связанного узника. — Он поддался…
При этих словах взгляды остальных будто сами собой переползли на трухлявый потолок бывшего трактира. Там, высоко на крыше, прямо под тусклыми лучами зимнего солнца лежала открытая шкатулка с двумя обломками. Если составить оные вместе, получится замысловатой формы кинжал с поблескивающим в навершии рукояти драгоценным камнем. Младший Близнец. Страшное оружие темного прошлого. Детище Тариса Некроманта.
Так высоко кинжал оказался расположен по прямому приказу сухощавого старика. Расположен с умыслом. Туда никто не сможет забраться незамеченным, да и не так уж это и легко — карабкаться по обледенелым стенам не имея под рукой лестницы, или иного какого приспособления. Нет, забраться, несомненно, можно, но растрескавшаяся глиняная черепица отзывалась на каждый шаг звонкими щелчками и грохотом, а давно подгнившие потолочные балки отвечали натужным стоном и громким хрустом. Весь дом прогнил насквозь. Годы без любовного присмотра сделали свои дело.
Тот несчастный безумец, связанный, словно больное животное, был пойман именно на этом — черная магия, источаемая обломками кинжала, поработила его разум. И прошлой ночью безумец попытался завладеть Младшим Близнецом, но потерпел неудачу. Его нога соскользнула, и с протяжным воплем он рухнул спиной на промерзшую землю двора. Будь на его месте обычный человек, надолго бы оказался прикован к постели после такого тяжкого удара. Но магия некромантии страшна. Оказавшийся в ее власти человек даже не заметил ран и ушибов. Мгновенно вскочив на ноги, тяжело припадая на одну ногу, он вновь кинулся к стене. В этот миг его и взяли проснувшиеся от шума люди. Скрутили веревками, обездвижили, старый священник прочел молитву, изгоняя черноту из его души… Чернота отступила, затаилась где-то в глубине окончательно спятившего рассудка. Отступила, но не ушла. Скверна — штука цепкая. Запусти она свои коготки человеку в душу — пиши пропало.