противоположность – человек, с помпой покинувший ряды членов КПСС.
3 апреля 1917 года Владимир Ульянов, вернувшись в Петроград из эмиграции,
выступил перед народом прямо на Финляндском вокзале, оглашая «Апрельские тезисы»,
используя в качестве трибуны бронеавтомобиль «Остин-Путиловец». А спустя семьдесят
четыре года, 19 августа 1991 года Борис Ельцин стоял на танке № 110 Таманской дивизии,
обращаясь к гражданам своей страны:
– В ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти законно избранный
Президент страны. Какими бы причинами ни оправдывалось это отстранение, мы имеем
дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом.
При всех трудностях и тяжелейших испытаниях, переживаемых народом,
демократический процесс в стране приобретает все более глубокий размах, необратимый
характер. Народы России становятся хозяевами своей судьбы. Существенно ограничены
бесконтрольные права неконституционных органов, включая партийные. Руководство
России заняло решительную позицию по Союзному договору1 [ Союзный договор -
разработанный уполномоченной центральными и республиканскими властями рабочей группой в
рамках т. н. ново-огарёвского процесса весной-летом 1991 года проект «Договора о Союзе
суверенных государств» по заключению нового союза – Союза Суверенных Государств (ССГ) как
мягкой федерации, отменявший «Договор об образовании Союза ССР 1922 года»], стремясь к
единству Советского Союза, единству России. Наша позиция по этому вопросу позволила
существенно ускорить подготовку этого Договора, согласовать его со всеми республиками
и определить дату его подписания – двадцатое августа сего года. Такое развитие событий
вызвало озлобление реакционных сил, толкало их на безответственные,
авантюристические попытки решения сложнейших политических и экономических
проблем силовыми методами. Ранее уже предпринимались попытки осуществления
переворота.
Мы считали и считаем, что такие силовые методы неприемлемы. Они
дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом
сообществе, возвращают нас к эпохе «холодной войны» и изоляции Советского Союза от
мирового сообщества.
Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый
«комитет»2 [ имеется в виду ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению) —
самопровозглашённый орган, состоявший из ряда высших государственных лиц СССР в ночь с 18
на 19 августа 1991 года. Комитет произвёл неудавшуюся попытку предотвратить распад СССР
путём срыва подписания 20 августа 1991 года «Договора о Союзе суверенных государств].
Соответственно, объявляем незаконными все решения и распоряжения этого «комитета».
Уверены, органы местной власти будут неукоснительно следовать конституционным
законам и Указам Президента РСФСР.
Призываем граждан России дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть
страну к нормальному конституционному развитию.
Безусловно, необходимо обеспечить возможность Президенту страны Горбачеву
выступить перед народом. Требуем немедленного созыва Чрезвычайного съезда народных
депутатов СССР. Мы абсолютно уверены, что наши соотечественники не дадут
утвердиться произволу и беззаконию потерявших всякий стыд и совесть путчистов.
Обращаемся к военнослужащим с призывом проявить высокую гражданственность и не
принимать участия в реакционном перевороте.
До выполнения этих требований призываем к всеобщей бессрочной забастовке. Не
сомневаемся, что мировое сообщество даст объективную оценку циничной попытке
правового переворота…
* * *
В просторном коридоре Дома Советов РСФСР находилось несколько человек.
Высокие широкоплечие мужчины, выбранные из массы народа, скопившейся вокруг Дома
Советов, отдавшей свой голос и силу зарождающейся демократии. Отбирали специально,
отслуживших в Армии, участников боевых действий – обстрелянных и тренированных,
способных до последнего противостоять возможной агрессии. Десантники. Элита
вооруженных сил. Еще «вчера» выполнявшие интернациональный долг в Афганистане, а
сегодня попавшие в плавильный котел перемен. В меру безбашенные и уверенные: никто
кроме нас! Сегодня страна нуждалась в защите: в стальных мышцах и несгибаемой воле.
Проверив военный билет с отметками о срочной службе и проведя краткое
собеседование, им выдали оружие и организовали дежурство. Таких постов по всему
зданию было множество: каждый этаж разбили на сектора со своей системой контроля. И
чем ближе к кабинетам высшего руководства, тем контроль осуществлялся жестче.
Неоднократно мимо проходил солидный мужчина с густыми усами, стремясь
поднять боевой дух, задавал один и тот же вопрос:
– Ну, как, ребята, победим?!
– Конечно, победим! – звучало в унисон в ответ.
– Хорошо, очень хорошо! – ухмылялся усатый.
Наэлектризованный воздух гудел от напряжения. Запахи пота, еды, оружейной
смазки смешивались с ветром непредсказуемого, но лучшего будущего, беспощадно
врывавшегося в открытые окна. «Перемен, мы ждем перемен!» – совсем недавно пел
Виктор Цой, ставший неформальным гласом проходивших свершений. И перемены
бесстрашно стучались в двери. Их ждали. На них надеялись. В них верили. Особенно это
чувствовалось здесь, в безликих коридорах, на площади, где вершилась история.
Но пуще перемен собравшиеся возле Дома Советов ждали штурма. Старый строй не
сдастся без боя, не выпустит из рук власть, пестуемую на протяжении семидесяти лет.
Счет шел не на дни, не на часы, а на минуты.
Важность момента кружила головы, заставляла кипеть в крови адреналин. Часы
неумолимо отсчитывали судьбоносные мгновения. Бом-бом.
Прошел слух, что в Москву вошли подконтрольные ГКЧП колонны бронетехники,
часть которых оцепила телецентр и, вроде бы, направлялась к Белому Дому. И теперь
огромное количество людей в едином порыве вставало на защиту не только и не столько
избранного ими правительства и Президента РСФСР, а своей веры и права войти в давно
обещанное светлое будущее.
Вчерашние десантники расположились в просторном холе в мягких кожаных
креслах, настороженно взирая на прибывшую незадолго до них группу. Бойцы,
хладнокровно сжимавшие вороненую сталь «калашниковых», о чем-то тихо
переговаривались. Скроенные, точно по одному лекалу – накачанные литые торсы под
футболками и куртками-ветровками, прямые широкие плечи, одинаково-серые каменные
лица и короткие уставные стрижки – они держались особняком. Избранные.
И только когда группа в сопровождении депутата скрылась на лестнице, десантники
вздохнули с облегчением.