— Молодец, — я похлопал его по плечу.
— К службе готов! — выпрямился, вытянув руки по швам, а на мальчишеской физиономии расцвела улыбка, так что даже, кажется, конопушки на носу запрыгали от радости.
Дурачок малолетний. Избежал гильотины, выжил после удара ракеты, а теперь погибнет в бою. Но он не понимал этого, в отличие от меня. И так жаль стало парня. Так жаль.
— Димон, слушай, ты ведь только-только в себя пришёл. Оставайся здесь. Посторожи. Мало ли что.
— Н-н-ет, командир! Возьмите меня с собой! Возьмите, — заканючил он. — Я много чего умею. Я стрелять умею хорошо. Из пистолета, дробовика, винтовки! Я вам взломаю всё, что нужно будет. У меня десятый уровень!
Последнюю фразу он сказал с такой откровенной гордостью, что у меня сразу возник вопрос, а как этот уровень получить? Почему, черт возьми, я столько времени валандаюсь на Земле, и ни хрена не знаю, что это за игра обрушилась на человечество? Кто придумал её и почему люди с таким восторгом ринулись в неё с головой, когда на кону их жизнь? Это ведь не в игровой капсуле лежать в окружении трубок с питанием и кислородом. Это жестокая реальность.
— Ладно, пошли.
Когда, тяжело дыша, нагруженный как верблюд, доплёлся до верха, там грохотала такая канонада, что заломило зубы, и заболели барабанные перепонки. Попытался открыть дверь, но её заклинило. Или что-то держало изнутри. С грохотом постучал кулаком — никакого ответа. Навалился плечом. И тут же ко мне пристроилось ещё двое дюжих парней.
— Раз-два, взялись! Взялись! Ещё! Вз-зя-ли-сь!
У меня чуть глаза не вылезли из орбит, когда я надавил со всей силы плечом на казалось бы хлипкую фанерную дверь. Но с огромным трудом её удалось отодвинуть. А с ней и кучу каких-то мешков, ящиков, обломков стенных и потолочных панелей. И труп спецназовца, уже раздетый, без бронежилета, шлема, и комбеза. Только в чёрной майке и трусах. Сверкал голыми пятками — даже берцы кто-то увёл. Ушлый народ. То, что это не наш парень, понял сразу — рожа была не знакома.
Нам повезло. Здание тюрьмы делали на совесть — спецназ сумел выбить двери, но стены остались стоять. Бой шёл уже видно давно. Маревом висела пороховая гарь, цементная пыль. В лужах крови валялось полдюжины трупов.
Но к моей огромной радости все четверо командиров оказались живы. Правда, Кузьма уже щеголял криво наверченной на голове, с бурыми пятнами крови, тряпке. У Жан-Поля было перевязано плечо. У остальных только рожи были в крови, так всё целы.
Молодцы, не растерялись. Притащили видно из ближайших офисов столы, стулья, свалили здесь, сделав баррикады. И умудрялись огрызаться.
Среди трупов людей я увидел несколько странных существ. Чем-то они походили на этелофактусов — такие же похожие на больших варанов, но сверху тела покрывал слой крупной, плотной чешуи цвета антрацита. Этелофактусы-мутанты на службе у спецназа? Это интересно.
Я присоединился к Кузьме. Судя по количеству валяющихся трупов вокруг его укрепления из парочки здоровенных сейфов (и как он умудрился только дотащить их?) и железных столов, он лучше всех сумел войти в курс дела.
— Чего делать будем, командир? — буркнул он, перезаряжая штурмовую винтовку.
Положил на край поставленного на попа железного стола. Прицелился. Чуть обождал. На противоположной стороне из-за двери высунулась голова в шлеме. Оглушил грохот очереди, которую выпустил Кузьма. Тихий стон и шум от упавшего тела.
— Молодец, Кузьма. Ну что будем делать. Бороться. Бороться до конца. Ты как сам-то думаешь?
— Я не про то, Громов. Отправил одного парнишку на крышу, следить там. Он сообщил, что сюда приближаются вертолёты, — вздохнул тяжело своей могучей грудью, но с каким-то всхлипом, словно душа у него рвалась наружу.
— Ну, ясно. Они наверняка попытаются штурмовать через крышу. Нужно послать туда несколько крепких парней в брониках. А я сниму этих птичек.
— Чем снимешь-то?
— А вот этим, — я лихо подхватил на плечо тяжеленную базуку.
— А ты это, стрелять умеешь? Всё-всё. Я спросил только. Эй, Ренат! И ты, Прохор, Фадей, идите сюда, — энергично махнул мощной рукой.
Через пару минут к нам за баррикады добралось трое. Невысокий коротконогий Ренат с синеватой щетиной, скрывавшей полные щеки. Прохор, высокий красивый блондин с холёным, даже аристократичным лицом. И Фадей, явно разменявший седьмой десяток, узкоплечий и сутулый. Я бы предпочёл кого-то помоложе, но выбирать не приходилось. У всех автоматы, которые мы добыли в арсенале. И я надеялся, что владеть они ими умеют.
— Пойдёте с Громовым, — приказал Кузьма. — Будете его прикрывать! И ни-ни, — погрозил кулачищем с голову младенца. — Чтобы волос с его головы не упал. Понятно?