А еще мать любила рассказывать знакомым, какой нехороший у нее сын. Она говорила, что Борька от рук отбился, растет вредным, злобным, непослушным, неуклюжим и нелюдимым, помогать ей совсем не хочет. Конечно, это было не так. Вредничать Борис просто не умел. Мать слушался и постоянно помогал ей. И воду носил, и в магазин ходил, и сестрой занимался, когда это было нужно. Но матери все было мало. Ее отношение к сыну походило на отношение капризной барыни к своему нерадивому холопу.
Когда в их дом приходили люди, Валентина Михайловна частенько звала сына и начинала ругать его при посторонних за проступки, которые он, порой, даже не совершал. Она рассказывала, какой Борька грязнуля и лодырь, отчитывала его за малейшую провинность, за любое пятно на одежде, за то, что не успел принести воды или убраться в своей комнате. Гостям мать говорила, что сына невозможно воспитывать. Она часто сравнивала Бориса с отцом, уверяя, что «Борька будет даже хуже, чем его негодяй отец».
С гостями Валентина Михайловна была подчеркнуто вежливой и любезной, и только когда гости уходили, высказывала недовольство их визитом. Мать не любила гостей, и они в их дом, к счастью для Бориса, приходили редко. С соседями мать со временем переругалась и терпеть их не могла. Заходили иногда сослуживицы с работы. После развода с мужем, как только немного подросла дочка, Валентине Михайловне пришлось устроиться на работу в охрану на молочную фабрику. У нее было несколько приятельниц, с которыми она могла посплетничать, помусолить людские грешки. Она рассказывала им о негодяях соседях, о том, как ей не везёт и как всё плохо вокруг. Мать жаловалась на свою жизнь: муж ее предал и бросил с двумя детьми, сейчас денег давать не хочет, зарплата маленькая, сын нехороший, на работе сплошные интриги.
Время от времени, в периоды относительного спокойствия, Валентина Михайловна не нападала на сына. Она стирала и готовила, наводила порядок в доме, обещая себе больше не задевать ребенка, но срывалась на следующий же день. Борис действовал матери на нервы. Ей доставляло некое тайное подсознательное удовольствие причинять своему ребенку боль, не столько физическую, сколько моральную. Бить, тем более на людях, она его стыдилась. Так, могла иногда дать легкий подзатыльник для острастки. Но морально она постоянно унижала сына, пользовалась любой возможностью напомнить ему о его никчемности. И это несмотря на то, что Борис рос вполне нормальным, неглупым, спокойным, добрым мальчиком. И учился он неплохо, не баловался, со стороны учителей претензий к нему не было.
Но мать намеренно внушала Борьке, что он хуже своих сверстников. Одно время Борис никак не мог понять, почему мать считает его таким плохим. Но постепенно он перестал пытаться доказать свою состоятельность, жил не задумываясь, принимая все как есть. Переубеждать мать, ругаться с ней было бесполезно. Этим он мог лишь усугубить ситуацию. И Боря смирился с бесконечными придирками, с той ролью, которую выбрала для него мать.
Валентина Михайловна постоянно высказывала сыну свое презрение и Борис, пришибленный этим, старался вести себя «тише воды, ниже травы». У ребенка развился очень сильный комплекс неполноценности, отягощенный стрессовым восприятием мира. С возрастом Борис становился все более и более замкнут в себе и нерешителен. Его отличали замедленные движения, опущенный в землю взгляд. Прежде чем что-либо сказать, сделать или даже взять, он колебался, как бы задумывался, словно не был уверен, следует ли ему вообще что-либо говорить или предпринимать. Если же ему приходилось что-то делать на глазах матери, он и вовсе терялся, руки у него начинали дрожать и простейшие его действия в самом деле оказывались неуклюжими.
У Бориса выработался подсознательный страх, что он хуже других, что окружающие люди будут ругать его или смеяться над ним, если он начнет с ними разговаривать. И он не шел на контакт, боялся заговорить с кем-либо, что-то попросить или рассказать. Он не знал, как себя вести со сверстниками, остерегался взрослых. Он словно прятался ото всех.
Борис постоянно ощущал неудовлетворенность собой, недовольство своим характером. В нем явно чувствовалась беззащитность, не способность постоять за себя. Он никого никогда не ударил, даже когда его обижали сверстники. Мальчишка стойко переносил все свои обиды и никому не жаловался. Но ему внушали, и он был глубоко убежден в собственной бездарности и неполноценности. В его сознании созрел вывод, что он — никчемный ребенок со сплошными недостатками и примитивными наклонностями, унаследованными от негодяя отца. Ему казалось, что он безнадежно отстал от сверстников и не имеет права участвовать в их играх. Он боялся показать всем свою несостоятельность и чувствовал себя отверженным, обреченным покорно сносить все унижения и страдания.
Боря жил в вечном напряжении, он не мог предвидеть поступков матери и постоянно был готов к неприятностям, ибо жизнь его была такова, что в любую минуту можно было ожидать гнева, иногда он даже не знал, с какого края может прийти этот гнев на этот раз, какую причину мать найдет, чтобы выплеснуть на него свою злость. Он не имел право перечить матери, спорить или просить ее о чем-либо. С матерью Борис общался как человек, который всем ей обязан и до конца жизни не сможет расплатиться за ее благодеяния.
Валентина Михайловна же совершенно не стремилась понять, чем живет ее сын. Она никогда не расспрашивала как у него дела, не проверяла у него уроки. Жизнь ребенка почти не интересовала его мать. С сыном она не здоровалась, ни разу не поцеловала его, ни разу не пожелала ему спокойной ночи или доброго утра. Между ними была ледяная стена. Валентина Михайловна никогда не рассказывала Борису о себе, о своих родителях, о том как она жила до его появления на свет. Разговаривали они преимущественно о делах. Иногда мать передавала сплетни про соседей или говорила гадости о Бориных одноклассниках и своих сослуживцах.
Своими словами и действиями Валентина Михайловна не пыталась пробудить в Борисе никаких добрых чувств, напротив, она старалась настроить его против окружающего мира, внушить неприязнь к людям. И Борис, уязвимый и чувствительный, смотрел на мир испуганными глазами. А Валентина Михайловна словно не замечала, с каким ужасом и на нее саму смотрит ее собственный сын. Она не представляла, какую боль причиняет Борису, его неокрепшей душе. Мать считала себя выше сына, она хотела руководить его жизнью и не думала о том негативном влиянии, какое оказывает на Бориса ее ругань и оскорбления. Она привыкла унижать сына, срывать на нем свою злость, будто не понимая, что коверкает ему этим жизнь. Она не хотела понять, что замкнутость, нелюдимость Бориса проистекает из страха перед ней. И этот страх влияет на все его поступки. Мать сделала сына изгоем, не задумываясь о последствиях.
Впрочем, Валентину Михайловну судьба Бориса волновала мало.
И все же, справедливости ради надо сказать, что Боря не был заброшенным ребенком. Валентина Михайловна стыдилась учителей и побаивалась соседей, которые могли донести о плохом ее обращении с сыном. Ее волновало мнение окружающих, она понимала, что по внешнему виду сына будут судить и о ней самой. Она покупала Борису нормальные вещи, вовремя стирала ему белье и гладила одежду. Борис был опрятно одет и знакомые Валентины Михайловны не могли заподозрить ее в плохом отношении к сыну. Только вот еду специально для Бориса она не готовила и не интересовалась, сыт ли сын. Мать оправдывалась тем, что ей одной нужно растить маленькую дочь.