– Это замечательно, – одобрительно сказала Софья. – Действительно, ты прав. Я с тобой полностью согласна, но мне кажется, что могут быть исключения. Например, не всегда дети берут всё от своих родителей.
– Дети не берут всё от своих родителей – это так. До шестнадцати-семнадцати лет многое зависит от родителей, потом наступает время, когда человек создаёт себя сам. Это я где-то прочитал, давно уже. И, что касается исключений, то в этом ты права.
Повисла тишина и я осознал, что от нашего главного разговора нас не спасёт притворство и перевод темы. Я был не прочь пообщаться на философские темы, однако сейчас тому было не время. Я не знал с чего начать и, думаю, она тоже. Тем не менее, нужно было что-то сказать, иначе с каждой секундой чувство неловкости данной ситуации становилось всё сильнее.
– Софья, – начал я, – я должен тебе в кое-чём признаться и вероятно ты уже догадываешься, что я имею в виду…
– Может быть. Всё же давай, не томи, продолжай, – с каким-то нетерпением сказала Софья.
– Я долгое время пытался объяснить это чувство рационально, я пытался понять эту привязанность к тебе, именно привязанность, никак иначе. Оно возникло тогда, когда я только впервые тебя увидел. Уже тогда я не мог выпустить тебя из головы. Во мне возникли совершенно неизвестные мне ранее чувства, всё смешалось, моя жизнь изменилась и я рад этому. Я теперь смотрю на тебя как на подарок судьбы. Долгое время мне пришлось идти к этому, готовить себя психологически. Но всё-таки я подошёл к этому и страх, который стоял на моём пути, предоставил мне право высказаться и объясниться с тобой. Я понял, что жизнь не имеет смысла без тебя.
– Тогда сделай то, о чём сейчас думаешь.
Я сел рядом с ней на диван и ладонью провёл по её щеке; она смотрела на меня таким потрясающим взором; её глаза свели меня с ума: они не могут принадлежать человеку, только – ангелу. Я решился поцеловать её прямо в губы. Она растаяла в моих руках и покорилась мне, а я покорился ей. Это было потрясающе: невозможно объяснить и описать. Я не думал ни о чём кроме неё.
После этого мы обнялись и сидели, молча, минут двадцать, но я хотел, чтобы это длилось вечность. Для меня исполнилась моя заветная мечта, о которой я только что и мог – думать.
Мы пробыли вместе до глубокой ночи. Она рассказывала мне вслух обо всём о чём думала. Я не мог размышлять трезво и лишь изредка называл её: либо самой красивой, либо самой милой, либо самой прекрасной. Честно говоря, я мало её слушал. Я думал о нас как об одном целом. Любовь настолько сильно заседает в сознании, что все остальные чувства как-то меркнут и становятся неважными.
После, она ушла. Моё сердце полностью принадлежало ей. В этот миг произошла вспышка любви, которая вылилась восвояси и теперь моя любовь – это ни что-то в мыслях к ней, ни что-то сокрытое внутри. Я могу теперь доказывать любовь, могу действовать из любви и ради любви. Сейчас любовь реальна и, самое главное, взаимна. Это было за гранью человеческой реальности. Я был недоверчив к людям, критиковал их и презирал, но Софья в корне изменила моё отношение к людям, через себя. Я признал все свои ошибки в одночасье.
Я начал ожидать её тотчас как она ушла. Я ещё долго думал: моя мечтательность выстраивала сотни фантазий, тысячи размышлений. Я так сильно увлёкся этим, что не заметил как уснул.
7
Утром я проснулся от криков с улицы.
Я посмотрел в окно: внизу я увидел лежащего на земле человека и пару десятков столпившихся зевак. Из любопытства, которое так присуще любому из людей, я решил спуститься вниз и утолить моё искушение.
Всё-таки понимают ли люди свои противоречия? Возможно, это что-то бессознательное; может у человека есть даже определённое стремление к этому, что-то вроде инстинкта. Иногда это чувство противоречия помогает человеку созидать великое, иногда – разрушать великое. Этот неизведанный парадокс является ещё одной загадкой человека, и для человека.
Поступки случаются спонтанно. Человек может идти в магазин за хлебом, и в это время его осенит так неожиданно и сильно, что он уйдёт навсегда, даже неизвестно куда, по причине, неизвестной никому. Факт в том, что ему это будет необходимо. Именно необходимость противоречия – неотъемлемая составляющая любого человека. Различие опять же в выраженности этого качества, которое является индивидуальным у каждого.
И тогда, почти десять лет назад, Гена впервые доказал это. Он сделал то, что я никогда не смел от него ожидать, причём сделал это дважды. Как и предательство Кристины и, если можно назвать это так, предательство Макса – всё имело этот глубокий смысл, смысл человеческого противоречия и постоянная человеческая жажда этих самых противоречий; постоянная борьба человека с ними.