По пути в гостиницу, мы отобедали в прекрасном ресторане на тридцать две тысячи рублей – причём чаевых мы оставили на три тысячи. Потом заскочили в магазин, купили сигарет и бутылку хорошего виски. Придя в гостиницу, я сразу лёг на чистую постель. Барон включил телевизор и начал громко комментировать новости. Я был в состоянии полусна и половину его монолога совершенно не запомнил. Неожиданно я уснул и проснулся поздно вечером.
– Слушай, эти америкосы что вообще из себя представляют? – сразу спросил меня Барон, будто я совсем не спал.
– Какие америкосы?
– Американцы. Ты новости смотришь? – Он лежал на своей кровати в майке, трусах и носках, курил сигарету и выразительно жестикулировал руками.
– Нет. У меня нет телевизора. – Я сел на кровать и протёр глаза.
– Нет телевизора? – Он посмотрел на меня круглыми глазами и тоже сел на кровать.
– Ну да. Не имею привычки смотреть телевизор. Тем более нет никакой уверенности в достоверности той информации, которую тебе преподносят. Поэтому я выбросил его, чтобы лишний раз не искушаться. Его ещё тогда помню, бомж подобрал, не успел я отойти от помойки, – улыбнулся я.
– Достоверность, – насмешливо сказал Барон и улёгся обратно. – Это же новости – там рассказывают о событиях, которые произошли. Как они могут быть недостоверными? Ты чего?
– Вот так и могут быть. Понимаешь, тебе показывают не прямые события, а уже пережеванные, то есть уже с той стороны, с которой на них нужно смотреть. Ты разве не замечал этого? Чтобы иметь представление о каком-либо событии, его нужно видеть своими глазами, иначе – это всего лишь пересказ, либо сплетня, даже из источников новостей.
– Погляди-ка на него – лекцию начал мне читать. Я понял, но мне кажется, что ты слишком паришься. Будь проще: все эти теории заговора ни к чему не приведут. Ты параноик.
– Может быть. Просто я не хочу быть обманутым. Причём, ты сейчас сидишь, смотришь и веришь во всю эту информацию. Просто заочно веришь, потому, что не можешь не верить. А вдруг это ложь? Ты об этом не задумывался? Это же как религия.
– А что ты имеешь против религии? – сказал он и вновь посмотрел на меня, оторвавшись от телевизора. Видимо я ненароком затронул его за волнующую тему.
– Ничего особенного. Просто сравнил её с телевизором – вот и всё.
– Ну, знаешь, религия – это святое и если ты не веришь в бога, что очень прискорбно, если это действительно так, всё равно это не даёт тебе права оскорблять его.
– Слушай, я не хотел сказать ничего плохого насчёт религии. Просто, пойми… вот ты религиозный человек?
– Да.
– И ты можешь допустить отсутствие бога? Просто позволить отпустить свою веру.
– Думаю, нет. Да я и не буду этого делать.
– Просто ты не хочешь, а потому не сможешь понять правду. Для начала нужно просто допустить попробовать поверить в то, что религия – туфта.
– И что тогда будет? Прозрение? – засмеялся Барон.
– Понимание того, что бог не помогает людям, и все молитвы – это пустые слова в никуда; все поклонения и исповеди – это желание быть оправданным; все притчи о рае и аде – неизбежность человеческой участи; все эти грехи и праведность – это ограничение человеческих действий и ограничение мыслей. Ты тратишь время на всё это, вместо того, чтобы действовать. Ты этого не понимаешь и мои слова пропускаешь сейчас мимо ушей, потому что отказаться от религии достаточно трудно. Она заседает в человеке как рак.
– Ты погляди на него. Ты хоть Библию читал?
– Читал. Я верил, так же как ты. И вообще, ты задумывался обо всех этих грехах, об аде и рае? Подумай о том, что существуют смертные грехи. И сколько из них уже осуществил ты? И что-то я не вижу, что все верующие ходят нищие в лохмотьях и подставляют вторую щёку. Ад к чёртовой матери переполнен. В раю тогда сидит Иисус и ревёт по людям, со своими апостолами и ещё десятком людей. Все остальные внизу: и кто раскаялся, и кто верил от всей души. И ты веришь?
– Да. Я хоть и грешен, но признаю все свои грехи. И я не стремлюсь куда-то в рай, я понимаю свою обречённость. Так что я просто верю и понимаю, что я поступаю неправильно. В чём-то ты прав, но ты меня не переубедишь.
– Я и не хочу тебя переубедить. Я изначально сказал, что это трудно. Просто пойми: смысл не в вере, а в делах. Так что, если человек и придерживается религии, то мне кажется он должен соответствовать своему мировоззрению и Писанию. Хотя, мне это не по душе, честно говоря. Но, что поделать.
– А что тогда происходит с человеком после смерти, если не библейский сценарий?
– Не знаю, тогда и узнаем, когда придёт время. Ну а так, чисто гипотетически, то мы просто растворимся в бытии, как сахар в воде.