Путешествие длилось уже несколько месяцев, когда лейтенант решилась на попытку уничтожить корабль. Она использовала для побега мебель. Соорудила противогаз и двинулась к системам жизнеобеспечения через узел кондиционирования воздуха, о котором узнала во время мятежа. Схему «Самки» Нора запомнила назубок.
Наставник обнаружил ее без сознания. Аргаментайн остановило изощренное устройство, которое Мягкий-Желтый создал, скорее руководствуясь дотошной предусмотрительностью, чем на случай серьезной угрозы. Сказывалось влияние многотомного труда Чуут-Риита: покойный Командор-Завоеватель призывал учитывать даже маловероятные повороты событий.
До самой своей неудачи самка Нора продолжала настаивать на одежде. Кзин пытался убедить ее в нелепости самой концепции укрывать тело тряпками. Он прибег к виртуальным образам слонов в сомбреро и болеро, тритонов в камзолах, жирафов в матросках и яков в килтах. Нора только хохотала до упаду, и ее локоны умильно пружинили. Она рассказала, что выросла на историях про животных в одежде. Невероятная чушь! Только представить, что придется расстегивать пуговки на жилетке ватака, прежде чем разорвать добычу… Брр!
Исчерпав все аргументы, Наставник просто «заминировал» брюки Аргаментайн капсулой с паралитическим ядом, который немедленно проникнет ей под кожу, едва она окажется слишком близко от электромагнитных заслонок какой-либо из систем жизнеобеспечения.
Находиться рядом с нею, пусть недвижной, — все равно что ворковать с зажигательной бомбой. Где только она окислитель раздобыла?! Из воздуха! Ну конечно же! Собственная недальновидность приводила в ярость. Как приматы управляются с целым гаремом подобных «лейтенантов»? Как вообще весь род человеческих самцов еще не вымер?
Последний инцидент избавил Наставника от сомнений. Память Норы необходимо стереть. Мягкий-Желтый уже закрепил на ее конечностях жгуты, когда самка пришла в себя.
— Еще здесь… Я все провалила, черт! — всхлипнула Аргаментайн, оглядывая операционную.
Будь она кзином-Героем, ей бы дали прозвище Мастер-Провала.
— Забудь, — буркнул Наставник. — «Алабаму» сделали непотопляемой.
— Как дети? — Она заплакала в полную силу.
Нора считала личным долгом заботиться о трех малышах, замученных неволей и опытами на мозге. Кто она, мать или офицер ОНКФ… Уже не разобрать.
— Длиннолап учит их играть в карты.
— Луи не сможет. Ты искалечил его. Он не способен концентрировать внимание.
Наставник-Рабов не ответил. Не пошевелился. Он вырос в совсем ином обществе, где высокая смертность среди молодняка была обычным делом. Котята гибли в огромных количествах: жестокие отцы и сверстники, изгнание из семей… Рождалось гораздо больше, чем выживало. Путь к Героизму и Доблести устлан страданиями.
— Меня ты тоже изувечишь? Поковыряешься в мозгах и сделаешь бубнящей слюнявой идиоткой?
Она боялась. Что за смесь… Страх и смелость… Наставник чувствовал, как рождается в нем неестественное, неожиданное сострадание.
— Всего лишь приштопаю тебе хвост! — прорычал он с шипением, рискнув блеснуть чувством юмора.
Из операционной Нора вышла с имплантатами желез в мозгу. Чувства и ощущения не изменились. Сознание было ясным. По-прежнему она надеялась уничтожить «Акулу». И по-прежнему ненавидела кзина.
Свободное время Наставник проводил, создавая математическую модель человеческого мозга. Занятие, особых трудностей не подразумевавшее. Большую часть работы все равно выполнял интерактивный накопитель. Требовалось лишь занести информацию, содержавшуюся в медроботе, и результаты экспериментов в интегральную модель, которую кзинские физиологи создали бесконечность назад как наглядное пособие по разнообразию органических мозговых образований: джотоков, кзинов, кдатлино, чункенов и прочих рас. Много различий и куда больше сходства.
Подчистка памяти — процесс деликатный. Воспоминания плотно связаны друг с другом, словно гигантский n-мерный кроссворд-головоломка. Удаление отдельно взятого сегмента влечет за собой уничтожение целого шлейфа других. «Очищенную» память, как пустой контейнер, всегда можно заполнить новым содержимым. Реконструкция проводится автоматически с использованием остаточных мнемонических единиц. Недостающие фрагменты активируются при попытке вспомнить что-либо. Если потеря памяти вызвана естественными причинами, то внедренная информация складируется в какой-либо области мозга «до востребования».
Органический мозг — структура, развивавшаяся на протяжении сотен миллионов лет в жестоких условиях естественного отбора, — идеально подходил для расы завоевателей. Он мог выдерживать обширные повреждения без существенного снижения работоспособности. Ни одна отдельно взятая область мозга не являлась контрольной для всей системы. А многочисленные резервы гарантировали, что даже масштабная потеря памяти поддается возмещению.
Отсюда следовало, что стереть память Норы полностью за одну операцию не удастся. Если не ставить цель убить самку. Наставник решил прибегнуть к поэтапной деградации мнемонических структур, не нарушающей общий гомеостатический баланс. Он умел тормозить или ускорять рост дендритных отростков нейронов, разъединять и соединять наугад. Мог произвольно менять уровень синаптических показателей. Выключать или включать механизм, переводивший кратковременную память в долговременную.
Наставник разбирался в работе нейронных рецепторов и был способен активировать или выводить их из действия, если требовалось привести мозг Норы в дисбаланс, чтобы началась активная компенсация: ускоренный набор опыта клетками мозга. Биохимическая стимуляция этого процесса требовала осторожности, поскольку могла спровоцировать своеобразную фиксацию разума на одном-единственном событии. Невральное обучение переписывало старые воспоминания быстрее, чем они могли восстановиться.
В нормальных условиях накопление опыта мозговыми структурами идет резкими рывками. Нейронный дисбаланс запускает освоение новых информационных блоков, чтобы вернуть системе равновесие. В случае успеха обучающая программа сворачивается. Постоянное ее использование стирает прежние воспоминания, не давая им шанса восстановиться по достижении равновесия.
С помощью медробота Наставник научился еще одному искусному трюку. К уничтожению нейрона могло привести внедрение псевдовируса. Привитая паразитарная структура отпочковывалась, что убивало носителя, и после, под воздействием того или иного стимула, либо воспроизводила себе подобную, либо отращивала аксон. В случае активных нейронных рецепторов аксон ветвился дендритами и «пускал корни» в мозг. Таков был альтернативный способ избавить Нору от старых воспоминаний, не причиняя вреда.
Железы, стимулирующие рост меха, — это лишь прихоть.
И по-прежнему не было никаких идей, как блокировать, демонтировать и перебрать заново «языковой процессор» лейтенанта.
Ну что ж. Один прыжок зараз.
Когда самка окрепла, Наставник принес мороженое и устроил для нее настоящий пир в импровизированном дворце-вольере. Возможно, помещение и не было «приматонепроницаемым», но Мягкий-Желтый предпринял все, на что был способен в сложившейся ситуации. Особенно Нору радовала ширма рядом с детской, позволявшая ей немного передохнуть от возни с маленькими бесенятами.
Луи в самом деле отличала излишняя импульсивность и настойчивая тяга к разрушению. Девочки были гораздо тише. Они дрались, как две кзинррет на турнирной арене, и любое проявление нежности Норы к сопернице рождало кипучую ревность в сердце другой. Брунгильда через несколько лет должна была умереть от переизбытка мозговых клеток.
Длиннолап веселился с детьми, пока Наставник, развалившись на огромной подушке, поедал собственную порцию мороженого, приправленную кусочками печени и почек. Он беседовал с Норой, не в силах отвести взгляда от ее лица