«Не мельтеши, — мысленно отмахнулся я. — Никто, никому, ничего отдавать не собирается».
«Как⁈ — ахнул Мишенька. — Но это же бесчестно! Истинный дворянин обязан…».
Что обязан истинный дворянин, я недослушал.
«Давай, я тебе потом всё объясню. Сейчас ты мешаешь, — пообещал и вздохнул. — Ох уж мне эти аристократические замашки…»
— Вот, месье Смоль, ровно тысяча. Кредитными билетами имперского казначейства, — сообщила блондинка результаты подсчётов. — Я вам сделала разным номиналом.
— Спасибо, — показательно обрадовался я и протянул руку к деньгам.
Первым моим деньгам в этом мире.
Они сильно отличались от привычных размером и цветом. Рыжие прямоугольники, примерно с ладонь, достоинством в рубль — этих мне досталось две полных пачки. Ещё одна, зелёненькая, размером со средний блокнот — трёшки. И последняя, синенькая, тоже полная — на половину листа А4 — по пять рублей.
«Ага, наверное, так и делить будут, — подумалось мне. — Пятьсот, триста и двести. Вряд ли у них равноправие».
На всех банкнотах, рыжих, зелёных и синих, стоял номинал, двуглавый орёл под имперской короной и подпись управляющего казначейством. Хотелось бы, конечно, купюры покрупнее — с портретами императоров — но здесь, похоже, они не в ходу. Райончик не тот.
«Да и ладно, для начала пойдёт», — подумал я, рассовывая пачки банкнот по карманам.
После чего снова поблагодарил блондинку и, звякнув колокольчиком, вышел за дверь.
Секунд через десять, колокольчик звякнул ещё раз. Второй амбал выждал паузу и отправился на охоту.
Вот только охотником будет не он.
Костоломы из «Раскольников Траст» не напрягали извилины и устроили самую простую из возможных ловушек. Лысый поджидал меня посерёдке пустынной улицы. Модный шёл по пятам, отсекая путь к бегству. Местное шакальё благоразумно рассосалось кто куда и попряталось по укромным углам. Очевидно, эти двое были самыми крупными жабами в здешнем болоте.
Но я не парился. Ко мне вернулся «Инсайт», а значит, все остальные способности тоже усилились. Теперь у этих дебилов против меня шансов нет. Главное сейчас — не слажать и правильно выбрать момент.
— С таким креативом могли бы меня грохнуть прямо в конторе, — хмыкнул я, остановившись в пяти шагах от лысого.
— Вот ещё. Кровь потом оттирать… — с ленцой отозвался тот, ничуть не скрывая намерения.
— Может, всё же пройду? — спросил я и прищурился.
— Нет, — лысый отрицательно помотал головой.
— Ну тогда пеняй на себя.
Тот в ответ хрустнул шейными позвонками.
Между лопатками нарастало жжение — «Инсайт», этаким своеобразным парктроником, показывал удалённость и направление главной угрозы. Я не оборачивался, ждал и внимательно следил за лысым противником.
Он бросил взгляд мне за спину.
В позвоночник кольнуло.
В движение мы пришли одновременно.
Лысый дёрнулся с места ко мне. Я, для пущего эффекта выкинув руку вперёд, крикнул:
— Замерли оба! — и вместе с тем активировал «Убеждение».
Лысого накрыло на полушаге, он окостенел, не в силах пошевелиться, не удержал равновесие, начал падать. Я оглянулся, чтобы посмотреть, что со вторым…
И выхватил в лоб битой. Той самой — плоской. Плашмя.
Перед глазами вспыхнуло. Фуражка слетела. Голову откинуло от удара.
«Почему не сработало?», — промелькнуло напоследок в сознании, и я завалился навзничь.
Очнулся от истошного вопля Мишеньки, практически сразу.
— Отпустите, мерзавцы! Я младший граф Смолокуров! Вам это с рук не сойдёт! Мой Род от вас мокрого места не оставит!
— Вот хрен ли орать? И так голова раскалывается… — буркнул я и хотел пощупать шишку на лбу, но понял, что не могу. Телом я не владел.
Модный, ухватив Мишеньку за волосы, деловито волок его в подворотню. Тот бился в истерике, царапался, кричал, елозя ногами по земле. Следом ковылял лысый, и вид у него был очумевший. Я же превратился в беспомощный сгусток сознания и мог лишь беспомощно наблюдать. Судя по всему, удар битой поменял нас местами с прежним хозяином тела.
«Слышь, мелкий, уступи руль взрослому дяде», — мысленно крикнул я, пытаясь вернуть контроль.
Но Мишенька орал как резаный и меня не услышал, а попытки не увенчались успехом. Я по-прежнему не мог шевельнуть ни единой конечностью. Естественно, по собственной воле.
«Офигенно, и что теперь делать? Я, считай, только жить начал, не хотелось бы вот так умирать».
Тем временем Модный затащил его… меня… нас в первый попавшийся двор, бросил в бурьян у сарая и, придавив коленом, чтобы мы не трепыхались, принялся сноровисто обыскивать. Деньги перекочевали в его карман, и он потянул из сапога нож.