Похоже я и в самом деле расслабился. Спрашиваю о вещах, про которые здесь даже дети знают, вот он и насторожился. Снова, кстати, насторожился, а это лишнее. Непонимание зачастую ведёт к неприязни, а мне это совсем ни к чему.
— Пять пальцев, пять, — усмехнулся я, оттолкнув его руку, после чего принял смущённый вид и добавил: — Нормально всё со мной, Дим. Просто…
Менделеев не перебивал, продолжая внимательно смотреть на меня.
— Мне крайне неловко… — продолжил я после секундной паузы и снова замялся. — помнишь, я тебе говорил про неудачную инициацию? Ну, когда мне магию выжгло?
Менделеев кивнул.
— Так вот, после того случая у меня частичные провалы в памяти. Тут помню, тут не помню, тут рыбу заворачивали…
— Какую рыбу? — опешил он.
— Вот видишь, ещё и заговариваюсь, — печально вздохнул я. — И на аристократа я не похож по той же причине. Элементарно, не помню уроков хороших манер. Ну, и других уроков тоже. Не помню даже, чего именно не помню. Просто не хотел тебе говорить… Так что ты имей в виду, если что.
Здесь я внутренне приготовился к включению Мишеньки. Он просто обязан задвинуть за манеры, подробно разъяснить, чья магия и ткнуть меня носом в низкое происхождение. Но он промолчал. Что было странно. Но сразу найти причины подобного поведения я не смог, а потом запамятовал. Отвлёкся на тему беседы.
А разговор, тем временем продолжался.
— Ну что ты, надо было сразу сказать, — в голосе Дмирия прозвучало участие и облегчение с долей неловкости. — Я бы понял… Ничего постыдного в этом нет…
Стук в дверь поставил точку в непростом разговоре.
— А вот и ваш чаёк господа!
В купе боком протиснулся проводник с подносом в руках и поочерёдно составил на стол стаканы в серебряных подстаканниках, розетку с колотым сахаром, блюдце с лимонными дольками и тарелочку с мятными пряниками. Пожелал приятного аппетита и удалился.
А мы продолжили уже под чаёк.
— На чем мы остановились? — уточнил я, кинув в стакан лимончик и два куска сахара, вспомнил и повторил свой вопрос дословно: — То есть ты хочешь сказать, что военно-экономическая мощь страны завязана на магические безделушки?
— Я бы не назвал это безделушками, но с некоторыми оговорками, получается так, — важно кивнул Менделеев, дублируя мои действия. — Артефакты играют основополагающую роль, наряду с углём, металлургией и машиностроением. Или ты думаешь, мы с япошками за бесплодные земли бодаемся? Они тоже хотят наложить лапу на артефакты, которые на Сахалинском архипелаге.
Он сейчас производил впечатление учителя для слабоумных детей и заботливого старшего брата одновременно, но я не стал об этом говорить. Сдержал улыбку и продолжил беседу:
— Хорошо, допустим. Но почему тогда тому же правительству не организовать артели специальных добытчиков и не ввести монополию на промысел артефактов?
— Вот ты чудак-человек, а вольные охотники тебе кто? Как раз те самые артели и есть, только называются по-другому. И сдают добычу они уполномоченным имперским приёмщикам.
— В жизни не поверю, чтобы только им. Наверняка есть левые конторы.
— Какие? Левые?
— Ну нелегальные, контрабандные. Завязанные на чёрный рынок, — попытался объяснить я другими словами.
— Ах, это, — с ухмылкой принял объяснение Дмитрий, позвякивая ложкой в стакане. — Конечно есть, как без них? Но за сдачу артефактов в обход имперских каналов предусмотрено уголовное наказание. За некоторые — даже смертная казнь. Кстати, за них же можно получить дворянское звание или очень приличное денежное вознаграждение на выбор. На что, я, собственно, и рассчитываю.
— Например? — с интересом прищурился я и сделал глоток ароматного кисло-сладкого чая.
— Например: Сердце Старшего Демона, или Газовая Железа Красного Дракона, или Глаз Глубоководного Кошмара, — перечислил он, взял с тарелочки пряник и добавил, прежде чем откусить: — Там длинный список. Я наизусть всё не помню, но за эти три точно дадут.
Дадут-то, может оно и дадут, вот только во что это встанет? Одни названия сами за себя говорят. Я почему-то уверен, что Глубоководный Кошмар сам кого хочешь глаза лишит. А если не лишит, то натянет. Да и Старший Демон с Красным Драконом не отдадут добровольно свои жизненно-важные органы. Впрочем, что будет легко — никто не обещал.
— Ладно, будем считать, убедил, — кивнул я. — Теперь давай вернёмся к твоему человеку. Кто такой, как на него вышел, почему должен помочь?
— Я прямо как на допрос к жандармам попал, — усмехнулся он.