Ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Батальон длинной колонной грузовиков шел по центральному широченному проспекту Каулнина — проспекту Балдура. Пять полос в сторону центра были очищены от всех, кроме военных, и грузовики ехали быстро. В кузове под тентом солдат трясло на скамейках. На чистом синем небе горело яркое октябрьское солнце. Вчера с разбитой промзоны тянулись черные тучи, сегодня они были бурые и ржавые, с ними иногда влетала кислая вонь железа и химии.
Ратмир видел, как на него смотрели солдаты — бледные не выспавшиеся худые лица, почти детские глаза искали и находили надежду в нем — в своем ротном. «Каждому военному в лучшее верится, может быть кто-нибудь выживет из нас…», напевал под нос веселую песенку из детского мультика про крокодила Ратмир. Он сейчас себе нравился. Он высокий, метр девяносто, широкоплечий и худой, атлетичный, спортивный, живучий. Он добрый, он сильный. Он блондин, что редкость для Орды. Его мама родом из Каулнина, в ней западная кровь. В детстве он жил в недалеко от столицы, а в Каулнин ездил на лето к бабушке. После военного училища, он три года покомандовал взводом в джунглях Флорины, а потом ему удалось перевестись в 22-ю дивизию, в любимый город.
Отцовское могучее телосложение восточного ордынца и высокий рост в добавок к светлой шевелюре и серым глазам каулнинца часто заставляли его высоко оценивать свою внешность. Всегда была доля сомнения, как и сейчас, — а может Ратмир понравился той утренней проводнице? Может, она сейчас думает о нем?
Колонна разворачивалась на эстакаде, выкатываясь на проспект Саара, ведущий в южные района города. Под эстакадой медленно ползли, полностью запрудив улицу, автобусы — продолжалась эвакуация населения.
Проехав минут десять по проспекту, свернули в проулки, с остановками, начали петлять дворами, расползаясь группами по 17-му микрорайону, выходившему к южным окраинам. Рота Ратмира пятью машинами выкатилась на площадь перед спортивным центром «Батыр». Спешились, бряцнув сапогами об асфальт с высоты кузова грузовика.
Комбат прислал сообщение в полковом закрытом чате, «Батыр» — опорный пункт роты Ратмира. Спортцентр — трехэтажное мощное бетонное сооружение с подвалами и разветвленными подземными коммуникациями. За его задним торцом клином уходят к пустырям две жилые девятиэтажки. Рядом большой торговый центр с ресторанами, но это бесполезная стекляшка, интересная только подвалами и выходами в подземные коллекторы. За девятиэтажками хороший обзор на юг. А до леса почти два километра пустоши. Ратмиру повезло — в других местах город плавно перетекает в пригороды и промзоны, что затрудняет оборону. А эта площадка вокруг «Батыра», как крепость…
Ратмир отправил по одному взводу в жилые дома, третий взвод, связистов, медпункт и кухню начал размещать в спортивном центре. Роте подбросили усиление — тяжко припыхтели, спрыскивая в стороны вонючие струи горелой вони, три танка. Незаменимая вещь. Подкатили два пехотных артиллеристских комплекса ПАК. Легкобронированная полевая арта — гроза танков, оснащена пусковыми комплексами, надежно убивающими танки или бетонные укрепления управляемыми снарядами на дистанции до 3 км. Но здесь, в городе толку от нее мало. Биться придется в ближнем бою, где эти ПАКи упакуют в момент. Позже всех, мягко шурша и гудя, как трансформаторная будка, подошла зенитка. Поможет, если что, от вертолетов.
Ратмир стоял у окна девятиэтажки на пятом этаже и смотрел в лес, в котором уже, наверное, аргуняне. Связист подошел сзади и показал прибор контроля — на экранчике елозили и вздрагивали красные столбики. Это значит, эти дома сейчас кто-то осматривал с помощью тепловизоров, дистанционных металлодетекторов и газоанализаторов. Аргуняне обнюхивали эти каменные строения, и, конечно, уже учуяли Ратмира, его солдат, и его танки.
Капитан поежился от этого враждебного внимания, и, с неудовольствием, ощутил нервные разряды в пояснице, тяжесть в костях, ноющую пульсацию в коленках. Сильный промозглый ветер задувал в окно, пронизывал, Ратмир почувствовал себя беззащитным и обреченным.
От страха есть два надежных способа. Когда вдруг ловишь себя на этом чувстве, похожем на дрожь у человека, входящего в ледяную воду, надо не плавно входить, а нырять сразу с головой. Ощущение грани между воздухом и водой, зыбкой грани между реальностью и страхом неопределенности, исчезает, если не задерживаться на этой грани. Поэтому в драке Ратмир сразу нападал первым, если чувствовал, что махач не избежен. И страх не успевал помешать. В боевом уставе, другими словами, но было сказано тоже самое — атаковать противника, лучше, чем ждать его атаки. Но сейчас Ратмир не будет атаковать этот темный непроглядный лес, а останется в обороне, на удобной позиции, «проявит выдержку», а страх одолеет вторым надежным способом.