Ехали на внедорожнике по слабозаметной колее через лес, выкатив на опушку. Выключили движок и затихли. Скоро впереди стал едва слышен шорох и сип идущих машин. Вглядевшись, можно было увидеть, что там, едва заметно движется ночь, черные пятна на темно-сером фоне ползли нестройной вереницей, под звездами иногда искрили еле различимые мерцания металла. Это приближалось. Ашик трижды мигнул дальним светом и пробибикал в тишину. Впереди все остановилось и затихло.
Четверо в джипе сидели на зябком предутреннем ветру, чувствуя себя в прицеле, ощущая внимание гостей, понимая, как сейчас их обшаривают с разных сторон, обходят и решают, что делать. Одна очередь из БМП, и от них ничего не останется. Тору казалось, что где-то взвешивают на весах его жизнь, затылок холодел, в голове все застыло, рядом спокойно, как перед железнодорожным шлагбаумом сидел, склонив голову на бок, закуривший сигарету Ашик.
Из темноты внезапно появились несколько солдат с автоматами на изготовку. Не стреляли, смотрели и ждали. Ашик толкнул локтем Тора, чтоб переводил на цефейский, заменявший международный: «Парламентеры. Дело есть».
Их вывели из джипа, забрали оружие, провели вдоль колонны к одной из бронемашин. С башни спрыгнул рослый и тонкий, как гимнаст, майор — белобрысый, голубоглазый, как с плаката про славу и мощь ордынской армии. Ратмир внимательно смотрел на лица чужаков — карфянский офицер и переводивший парень непонятной нации. За последние часы Ратмир сам себе удивлялся. Орда, Хан, генералы — все это исчезло не только из эфира, но куда-то подевалось из сознания. Он смотрел на пузатого, похожего на базарного торговца карфянина и не чувствовал ненависти, боевого пыла, он даже не чувствовал желания отомстить этой вражине за гибель родителей. Он только махнул рукой этим двоим и предложил отойти с ним вместе от колонны шагов на тридцать, закурил и стал ждать, что скажут.
— Слушай майор, — говорил Ашик, — больше нет Северной Карфы, нет Орды, нет Парты и Лаванды. На всем континенте больше нет государств, президентов, генералов. И незаразных мест, пригодных для жизни, тоже почти нет. Здесь и дальше на северо-восток только узкая полоса чистой земли и воды. Я иду к Стоунхоллу, а потом дальше к Рамире. У меня 15 гаубиц, 5 зениток, минометы, небольшой тыл, но пехоты нет совсем. А ты с пехотой, но без пушек. Пошли вместе. Там же неизвестно, как будет, на кого наткнемся. За место, может, воевать придется, а вместе мы с тобой — сила. Еще бы танкистов нормальных встретить…
Ратмир удивлялся себе, почему-то его не взбесило это предложение южного торгована, не вызвало негодования, наоборот, показалось вполне разумным. Что ему, Ратмиру, теперь делать — после гибели родителей, Орды, армии? За чем ему жить эту ночь, завтрашний день? Спасать тех людей, что оказались волей случая у него под рукой. Их надо накормить, напоить, дать выспаться. Захватывать позиции на чужой земле лучше силами полноценного боевого подразделения. Этот Ашик дело говорит, — вдруг осело в голове у Ратмира ясным как день, пониманием, — надо как-то выживать, а там, глядишь, и устраиваться…
— А это кто? — ткнул майор пальцем в Тора.
— Это Тор, журналист от межгалактической военной комиссии, случайно у нас, выжил, везунчик. Потом, может, пригодится — знает всяких там начальников.
Этим утром Тор был нарасхват, переводчик был нужен везде. Удивительно быстро карфяне и ордынцы стали понимать друг друга. Говорят, чтоб отладить взаимодействие разноязычных отрядов, выстроенных в разной оргштатной системе, нужно не одно совместное учение. А тут к обеду, выстроились в общий походный порядок, договорившись о позывных, сменах дозоров — по всем деталям. Обедали уже общей кучей, не случилось ни одной потасовки между степняками и карфянами, солдаты мирно совместно доели карфянский запас продуктов, приготовленный совместной бригадой поваров. К вечеру офицеры при встрече пожимали руки.
Ужинали в Стоунхолле, до грабежа не дошло, местные поделились продуктами мирно. Тор тусил вместе с Ратмиром и Ашиком. Когда вместе уминали жареное мясо в доме у гостеприимного мэра, вбежал ордынский связист и сообщил, что в эфире появился какой-то лотрандиец. Поставили его на громкую связь, начали переговоры. Это был капитан, шел с востока, от болот с танковой ротой. Звали его Лурье, и он думал не долго. Через 10 минут, посовещавшись со своими офицерами — сообщил о согласии вступить в «международную бригаду». Ашик веселел, как хорошо расторговавшийся продавец баранины — их общий отряд становился по настоящему общевойсковым и вполне боеспособным. Ратмир деловито созывал офицеров, готовился выстраивать взаимодействие, продумывать марш к реке Рамире.