Бахди был виден в иллюминаторе. Огромное серое пятно сплошных руин — все, что осталось от двухмиллионного города, по самому центру которого ударили три тяжелые атомные бомбы ордынцев. Там никто не уцелел. Те, кто успели спрятаться в убежищах, оказались блокированы завалами и не смогли выбраться, задохнулись, когда кончился кислород (вентиляционные шахты не выдержали удар ни в одном убежище). Позже уцелевшими войсками Парты и Северной Карфы был построен санитарный кордон вокруг пепелища, отделивший стеной это царство смерти от пригородов. Маат смотрела на это серое пыльное пространство, видела, как ветер иногда порывами вздымает вихри, и пыль причудливыми фигурами великанов ходит над развалинами. Серо-черные размытые призраки монстров летали над трупом города — одни в скорбном медленном хороводе, другие в диком хищном танце, словно падальщики, разрывавшие добычу. Бестелесные монстры прощались с этим городом, нагибались к земле прибирали что-то из своих тайников, прятали что-то, потом распрямляясь снова прямым дымным столбом. Временами в каких-то углах затевался ленивый пожар — монстры, жгли архивы и документы. Изредка в глубине руин что-то бахало — монстры добивали раненых или пристреливали врагов. Другие монстры сломали дамбу канала, смывая какие-то следы. Третьи парили молча, крутясь в медленном танце дервиша над бетонным крошевом, расстеленным на десятки километров вокруг.
Бахди стоял здесь много тысяч лет — со времен изобретения письменности, оставаясь центром культуры и цивилизации на границе предгорных оазисов и партской пустыни. Государства здесь умирали и возникали заново, но Бахди неизменно был их столицей, меняя флаги, но не выпуская из рук скипетр. Теперь то, что осталось от древних зиккуратов, средневековых роскошных дворцов, от небоскребов Сити, многоэтажных густых трущоб и нефтехимических заводов, не издавало звуков, не отражало свет, было серым пятном, похожим на грязный след от ластика, которым его вытерли с карты. Над ним не светило солнце, не летали птицы и самолеты, — только ползали мутные тени монстров и плавала искрившая под полуденным зноем пленка испарины.
Коснулись песка, не дожидаясь, когда воздух остынет, десантники на машинах рванулись наружу, попылили в сторону космодрома. Местность была здесь заражена. Химики говорили, что уровень радиации не высокий, облако легло мимо, и обещали, что через пару месяцев здесь можно будет находиться без средств защиты. Но пока что Маат и Уоллос натягивали прорезиненные комбинезоны, чулки и противогазы. Это были самые современные модели, они почти не стесняли движения и были оснащены терморегуляторами, в них человек не чувствовал себя, как внутри скороварки. И эти комбезы держали форму по фигуре, не превращаясь в мешок. В общем эта слегка блестящая песчаного цвета стильная одежка нравилась Маат и ей нравилось, как в своем комбезе выглядел Джонсон. Он с автоматом в руке с группой своих офицеров грузился в джип, чтоб ехать за первыми колоннами своих десантников. Внедорожник скрылся в шлюзе, нырнул по аппарелям вниз и пошел по пескам в сторону черных квадратов космодромного поля и руин терминалов. Маат должна была выехать вместе с медиками, которые заканчивали готовить свои кунги к выгрузке. Она уселась в кабине головного колесного бокса с большими красными крестами на желтых тентах. За ними к шлюзу подтягивались гусеничные тягачи с боксами — готовыми операционными, кухнями, процедурными, из которых на месте можно будет составлять, как из кубиков госпиталь.
Военные делали все быстро и четко, как всегда случалось там, где командовал Уоллос. Он появлялся на своем джипе тут и там, смеялся, ругался, подначивал, следил, чтоб никто не дурил со средствами защиты — не снимал, не забывал контролировать показания встроенных в комбезы дозиметров и прочих приборов.
Красавец-гарнизон был к вечеру готов и был похож на образцово-показательный пионерлагерь. По ровным улочкам катались чистенькие машинки. Десантники, даже часовые на постах, в новеньких нарядных противохимических комбинезонах и шлемах-противогазах были похожи на героев фантастических фильмов про войны будущего. Вдоль улиц постелили газоны и клумбы, а рядом со столовой поставили играющий огнями светомузыки бокс-бар, где свободные от дежурства солдаты и офицеры могли вечером выпить пива и расслабиться, сняв противогазы, поиграть в бильярд или боулинг. Маат слонялась по лагерю вместе со съемочной группой, демонстрируя все это телезрителям, собирая интервью у бравых бойцов, медиков, связистов — довольных этой командировкой, своей службой и будущей миссией. Перед камерой инженеры заверили Уоллоса, что за две недели смогут в полном объеме восстановить работу Бахдийского авиакосмического транспортного узла. Генерал еще раз в кадре напомнил о задачах, возложенных на межгалактические силы — обеспечить порядок и безопасность на территориях стран, где дестабилизирована или уничтожена политическая система, помочь восстановить важнейшие объекты инфраструктуры и поддержать государственное строительство. Призвал уцелевшие подразделения всех армий бывших стран-участниц ядерного конфликта к сотрудничеству с миротворцами.