Теперь она здесь на ресепшене. Зарплата — только на жилье и еду. Но она больше не пойдет «туда». Раньше, казалось, что человеческие голые тела, уже навсегда ей отвратительны, что она уже не сможет никогда подумать, что это мясо может быть прекрасным. Но ловила себя на мысли, что статуи в этом зале ей нравятся. Ей нравится, что они хотят выполнить ее желание. И у нее на самом деле что-то было. Чего-то хотелось, но не было ни слов, ни даже мыслей, чтоб сформулировать.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Бой шел второй день. Вчера с такого начала, аргуняне не стали атаковать на участке Ратмира. Пару раз накрыли минометами, но короткими залпами, чтоб успеть отъехать и не схватить ордынскую ответку. Но утром их ПАКи, аналоги наших, как-то выцелили одну из квартир ратмировых артиллеристов. В жаркой вспышке исчезла целая секция — несколько квартир, вместе с расчетом одного из ПАКов. Их минометчики один раз удачно накрыли во дворе пехоту. За утро Ратмир потерял 20 солдат. Около 10 утра в лесу опять появились танки. Прошли в этот раз незаметно, выкатили на опушку леса и дали несколько залпов. Один выстрел был метким, выбил ордынцам пулеметный расчет в одной из квартир в 9-этажках. Танки не ждали, чем им ответит Ратмир и исчезли в лесу.
В лесу связисты фиксировали какое-то невнятное копошение. По этой «невнятности» пару раз долбили из пулеметов. Но скорее всего, это были какие-то отвлекающие имитации, состряпанные ихними связистами из шума, тепла, света и голограмм. Нащупав опорные пункты ордынских рот, аргуняне решили наступать на стыках позиций, через незащищенные кварталы. Справа от роты Ратмира через дворы поползли танки и пехота. Маневр ожидаемый, орда знала, как с этим быть.
Вчера транспортными вертолетами в Каулнин перебросили целый полк десантников. По-батальонно они встали за позициями 22-й дивизии именно для таких случаев. По кварталам, в которые вошли аргуняне, массированными залпами отработала плазма и минометы, над домами появились боевые вертолеты, выжигавшие танки. Потом в эти кварталы вошли танки из резерва, а потом десантура пошла на зачистку. От нескольких кварталов не осталось камня на камне, но прорыв аргунян был остановлен. То, что от них осталось, под прикрытием шумов, дымов и голограмм, отползло назад в лес.
В отместку по 9-этажкам Ратмира и по спортцентру опять била плазма и минометы, короткими залпами… Так прошел день. К вечеру Ратмир заскочил на ресепшн спортцентра, посмотреть, что с раненными. На матрасах, под капельницами лежали 11 ребят. Еще пятерых «тяжелых» грузили на базы от ПАКов под тенты, готовясь отправить в тыл, к полковым докторам. Ратмир помогал втащить на платформу бойца, уложенного на палатке. В момент, когда, палатку втягивали наверх, у парня соскочил наркоз и он начал стонать, бешено озираясь вокруг. Тут то он и понял, что у него больше нет ног… Лапы ему отдавило плитой в обрушенной квартире, куда днем ударил танк. Врачи, делая все правильно, ампутировал обе конечности по самые бедра. Сейчас этот парень смотрел в глаза Ратмиру — первому, кого увидел. Капитан почувствовал, как он сейчас потеряет сознание от этого взгляда. Туда, в эти глаза не расскажешь сейчас ничего бодрого и патриотичного, про священную войну и воинский долг. Чувак сейчас осознавал, что в 19 лет стал калекой, человеком «с ограниченными возможностями», вряд ли он найдет нормальную работу, вряд ли женится и сделает детей, вряд ли он будет счастлив хоть когда-то в этой жизни. Он — обуза для родителей, сиделец в очереди за соцпомощью, сиделец дома до конца дней…
Ратмир хотел было улыбнуться по-свойски, хлопнуть его по плечу, сказать что-нибудь про спортсменов параолимпийцев, про то, что надо взять волю в кулак и бороться… Или что-то про достижения медицины и крутые современные инвалидные коляски… Но молчал. Заполненный от шлем-сферы до носков в сапогах тяжким клеем стыда и виноватости, он молча впихивал палатку с парнем на платформу. Растерянно продолжая смотреть в эти глаза, скомандовал водиле трогать, и потом смотрел вслед удалявшейся в темноту машине.
Сзади подошел батальонный врач по прозвищу Доктор Ливси из-за сходства с мультяшным персонажем — все время хохотал. В общем-то это всегда придавало бодрости и помогало преодолеть бойцам и командирам обычный человечий страх перед медицинскими делами. Ливси и сейчас душеподъемно ржал, интересуясь у Ратмира, как здоровье, как нервишки? Капитан отвечал, что все норм, но вдруг вспомнил про свой нюанс: