Вокруг были тысячи пауков, как звезды на небе. Они видели друг друга, общались, нити были, как телеграфные провода, и от каждого восьмилапого лучом уходил просвет в какое-нибудь помещение, в машину или вовсе в лес. Далеко стал будто увеличиваться в размерах, словно приближаться один из пауков, я вроде скользил к нему маленькой искрой или колебанием паутины по этой вселенской сети, пока не оказался рядом с ним, сравнявшись в размерах.
Справа-слева, сзади и вверху было темно. Я пополз на просвет впереди и увидел рабочий кабинет Грога — вид из-за стенки стола. Прямо передо мной были его ноги, он сидел за столом у компа.
— Подожди пару минут, сейчас будет готово, — говорил мне паук, почувствуешь, как увеличиваешься в размерах.
Я спросил, не знает ли он, где Лацио, и успокоился, узнав, что Синди забрала пса с собой. Паук был в курсе, что дом сгорит, если у меня все получится и тоже был готов к эвакуации. Главное, чтоб я не тормозил и вовремя прыгнул к нему в паутину — иначе сам здесь останусь гореть.
Со всей силы я толкнул, перевернув стол. Грог ошеломленно махнув руками упал вместе со стулом на спину и стал неловко вытаскивать брюхо и ноги из-под тяжелой дубовой столешницы. В эти секунды, пока он не мог мне мешать, я швырнул в камин какую-то банку, которую мне дала Маса, называвшая ее «лампочкой Ильича». Склянка вспыхнула в камине ярким белым огнем, хорошо прожарив, действительно, торчавшее там нечто. Я не успел его толком рассмотреть — оно рассыпалось в облако белесой пыли. Да и некогда было смотреть, я броском рванулся к двери, у которой возник какой-то бледный мужик в белых шмотках и с крыльями за спиной. Морда у ангела была вымученная, говорят их не кормят, не дают секса, и держат замурованными в кельях, выпуская только на махач. С такой жизни осатанеешь, и этот страдалец точно был из таких. Он ненавидел меня, как только увидел, замахнулся кривой синей саблей, желая разрубить башку. Я относительно ловко подлетел под него, снизу махнул мечом по его сабле. Звякнуло, как настоящая сталь. Крылатый мудак рассвирепел, отскочил назад к стене, а оттуда стал наступать, шаг за шагом, грамотно шуруя шашкой влево-вправо, типа как подонки-подростки из дворовой шпаны ножичком. Так могут и расписарить, я пятился назад, понимая, что там приходит в себя Грог.
В комнате находился еще и советник Грога, но похоже, он ничего не видел — просто застыл, как манекен, не двигаясь даже глазами. Я схватил его за плечо, он на ощупь был как кукла, так же себя и вел, не реагируя. Взяв эту куклу, как щит, я толкнул его на шашку ангела, тот замешкался, сталкивая тело в сторону, а я махнул мечом поверх советника, снеся бледному поганцу голову. Он погас и стал растворяться в углу кабинета, словно его в фотошопе накрыло кружочком, постепенно убавившим до нуля и яркость и контрастность.
У меня за спиной что-то началось. Сначала я чуть не присел от громоподобного рева. Грог вылез из-за стола и издал звук вроде паровоза. Гудок ощутимо давил в уши, я развернулся и увидел у него в левой руке гулявшие синие маленькие огоньки. Он поднял руку над собой, я понял, что он возомнил себя боженькой, но молния может оказаться настоящая. Я упал на пол и перекатился к камину, надо мной сверкнуло и бахнуло. Синяя электрическая струна повисла в воздухе, вышибив щепки и обуглив стену. Я дважды ударил кулаком в камин «Где вас, бл…дь носит?». «Заткнись, мы работали», — из камина вылез парень гимнастического сложения, в хорошо сидевшей по фигуре белой тунике, — «Там двое бледных было, пришлось возиться».
Из двери в кабинет вошли еще трое с крыльями, тоже с саблями. В другом углу, где раньше был стол, Грог в руке грел новые синие шарики, они уже были почти готовы. Из камина вылез крепкий мужик в полном боевом снаряжении древнегреческого бойца — в шлеме, панцире, со щитом, копьем и коротким мечом. Копьем он ловко пригвоздил к стене одного ангела, бросился с мечом на второго. Атлет занялся третьим. Предполагалось, что Грог — мой. Молния у него была уже готова. Я зигзагами-скачками рванул к нему на сближение. Чем-то почуял момент, когда будет разряд — что-то едва ощутимо колебнулось в пространстве, упал на ковер и кувырком перекатился под ноги рассвирепевшему царю небес. Сзади пронесся огонь, кабинет на секунду осветился электрической вспышкой. Я вскочил на ноги и рубанул ему мечом по руке. Грог ухватился за обрубок и завыл — громче, чем тот давешний паровоз. Я крикнул в сторону камина: «Готово, можно!»