В спецслужбах агенты, например, пьют и не пьянеют, их так готовят. Садят курсанта за стол и заставляют пить. По мере появления признаков сильного опьянения, бьют током так, что у них едва не вылетают зенки из орбит. И так много раз. В итоге при приближении состояния опьянения, организм вспоминает лютую боль и автоматом вбрасывает в кровь тонну адреналина. Человек впадает на несколько секунд в ступор, а выходит из ступора уже трезвым. Опасно для сердца, но, полезно для их непростой службы.
Ну а мы, скайвокеры, никому не служим, — объяснял я ребяткам, когда Тор начал блевать. Неловко пытаясь прикрыть рот ладошками, он блевал в рукава куртки — энергичными рывками двигая плечи — чувствовалась молодость и сила его организма. Вагнер встал, желая его поднять из-за стола, но, покачнувшись, рухнул назад в кресло. Девчонки стыдились друзей, но я сказал, что все отлично и стыдиться нечего. Может себе позволить напиться как следует только по-настоящему честный и свободный человек, каким без сомнений и был Тор.
Мы с Волосом, который был еще вполне боеспособен, подняли Тора за плечи и поволокли к выходу. Лилит и Маат помогали идти Вагнеру. Вместе мы прошли через зал казино и вышли в холл к лифтам. Я вместе с ними доехал до их этажа, где были номера по проще — они снимали один на пятерых за ползолотого в месяц. Мы вошли у уложили Тора на кровать, свесив голову, он продолжал блевать на пол, пока мы не придумали ему тазик. Вагнер вырубился на своей койке, остальные собрались пить чай и предложили мне остаться, но я раскланялся и ушел. Договорились еще увидеться, а пока законтачились в сетях и чатах.
У меня были планы на ансамбль песни пляски. Я, удовлетворенный тем, что не был слишком пьян, а только лишь навеселе, слегка пританцовывая шел по этажу к лифтам, чтоб вернуться на центральный блок отеля. Там, остановившись у огромных «окон» с офигительной имитацией космического обзора с искрами звезд, движущимися огнями приближающихся и удаляющихся к станции кораблей, восхитительным видом на реакторный блок станции, который сверкающим шаром вращался, отбрасывая синие и темно-красные отблески, иногда отсвечивал черным, иногда серебристым металлом, там, глядя на все это, спокойно покурил, убедившись, что точно не пьян.
Двинулся, вежливо улыбаясь, интеллигентно раскланиваясь со встречными, к концертному залу. Вообще, 45-я славна не только казино и кабаками, но еще этим залом. Его акустику очень уважают профессионалы, и иногда здесь назначают центральные концерты мировых турне довольно именитые коллективы. В мировые новости 45-я, если и попадала, то только с сюжетами о супер-шоу в ее концертном зале. Хотя, конечно, хор девочек с Лебеди никогда не считался жемчужиной мирового искусства, а ценился исключительно озабоченными самцами всех рас за физическую привлекательность артисток.
Концерт только что закончился, но я и не был огорчен, что не посмотрел в очередной сто пятьсотый раз их шоу. Я, мимо охранника, пользуясь респектабельным своим видом, прошел за сцену, в гримерки. С каменно невозмутимым мордом, расшаркивался со встречными, всеми, кто мог бы подумать, что меня здесь не должно быть. Пустил впереди себя успокоительную пси-волну, чтоб не скандалить, и добрался до двери с именем Джейс.
2,3
Я был знаком с Джейс давно — виртуально. Я уже, наверное, год ставил лайки под всеми ее фотками в инсте, иногда, добавляя восторженные комментарии. Некоторые мои коменты даже удостоились ее лайков. Это, конечно, не знакомство, но это очень облегчает знакомство или, по крайней мере встречу. Вчера я ей написал, что схожу с ума, нахожусь рядом — на 45-й, и не прощу себе, если не выскажу свое восхищение, не припаду к ее ногам лично…
Красавицы с Лебеди славятся стройностью и даже худобой, длинной шеей, в общем человекоязычное имя системы им очень подходит. Джейс сидела у зеркала и удаляла сценический макияж. Она была и вправду восхитительна — яркая брюнетка с капризными поджатыми губками, юными щечками, хитрыми глазками зрелой стервы. Ее волосы она уже выпустила из пучка, который был положен всем девушкам в ансамбле, и они роковой черной тучей-копной рассыпались по спине. Такие волосы — цвета пепла, затягивают взгляд, как черные дыры. Вглядываешься, тонешь там, пока не осознаешь, что прошел горизонт событий, время изменило ход, и теперь пространство скручивается в воронку и есть только один вектор движения — к ней. И время теперь отсчитывается в системе «до нее» и «после нее».