Но ведь всего лишь несколько кругов бомбовозов над центром Каулнина заставили тысячи людей поверить, что удар будет нанесен по губернаторскому дворцу. Зенитчики сместили внимание туда и дали отбомбиться по промзоне почти беспрепятственно. А сколько тысяч лишних людей из-за этого остались в промзоне и погибли? А сколько трейдеров не успели слить ценные бумаги компаний-собственников этих заводов, ошибочно решив в последний момент, что заводы уцелеют?
Новостные каналы погнали «СРОЧНО!» с безлюдного района в пятистах километрах к востоку от Каулнина, где в небе сцепились истребители с двух сторон. Ордынцы, шедшие на выручку, были встречены аргунянами, прикрывавшими отход своих бомбовозов. Яростная стычка уже ничего не решала. А смотреть высокоскоростной бой истребителей на гологравизоре никакого удовольствия, уследить за их сумасшедшими выкрутасами все равно не реально. Проще посмотреть таблицу потерь. 25 аргунских «ястребов» против 30 ордынских «соколов». Потери — 6 ястребов, 4 сокола. Но ордынцы, видимо осознавая отсутствие внятной цели — отразить удар по Каулнину они не успели, на вторую атаку не пошли, а полетели к северу. Аргуняне, дождавшись, что бомберы уже почти вернулись в Аргунск и стали недосягаемы для соколов, полетели на юг, а оттуда на базы, тем и закончив сегодняшнее воздушное сражение.
Биржевые ленты уже «подбили бабки», выбросив первые цифры- итоги сражения. В денежном эквиваленте 4 использованных шахтных стратегических комплекса составляли 200 тыс. условных золотых, 18 потеряных бомберов и истребителей 1 440 тыс. золотых — всего Аргуния потратила на этот налет 1 640 тысяч. золотых. Для Орды потерянные в бою и на земле 14 самолетов и 12 вертолетов стоили 1 400 тыс. золотых. А разрушенные 4 промышленных завода на земле и электростанция с учетом невыпуска продукции в ближайшие минимум два года наносили ущерб Орде минимум на 7 500 тысяч. А главное, в случае затяжной войны, отсутствие Каулинского промкомплекса на чаше весов не даст перевесить ордынской экономике экономику Аргунии. Аэропорт и центр связи — это копейки. Но не дворец же губера бомбить при таких ставках, которому цена не больше 2 тысяч золотых — это даже если с гаражом и памятником?
Пока у трейдеров ползали вверх-вниз линии поддержки и бегали строчки с прогнозами. Начали выдавать обобщенные предварительные результаты сражения политические каналы. Говорили о небольших потерях ордынской армии (около пятисот военнослужащих) и примерно ста тысячах погибших мирных жителей — тех самых, которых аргуняне сегодня начали освобождать от Орды.
У меня там не было ни родных, ни ценных активов, и я не очень эмоционально воспринимал сейчас зрелище дымящейся каулнинской промзоны, ставшей коптилкой для ста тысяч трупов. У меня в Каулнине был друг, но этот черт-то уж точно не мог торчать там, куда падают бомбы. Он цел, невредим, и работает. Может, через месяц он свяжется со мной.
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Было +10, но Ратмир взмок даже в летнем комбезе. Он никогда раньше не был на войне, Орда не воевала уже 20 лет, хотя был уверен, что готов к стрессу боя. Но эвакуация гражданских из Каулнина, в которой ему, армейскому капитану, пришлось участвовать со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра — это что-то с чем-то. Ратмир не понимал, как не хватает кондтратий женщин — гражданских медиков. Его солдаты иногда отходили за вагон — блевануть, а иногда блевали прямо на месте. Сложно было сказать, что хуже — грузить в вагоны больных или грузить здоровых.
Погрузка пациентов и персонала городских больниц была организована, на самом низком управленческом уровне. Автобусы и грузовики где-то задержались, и пришли за 10 минут до отправки эшелона. Тянуть было нельзя, задача была отправить с этой станции за ночь 30 составов. Чтоб успеть погрузить 400 лежачих больных женщин решили нарушить правила и подпустить к пациентам солдат (без халатов и повязок, в грязных полевых комбезах, грязными руками, не имея ни малейших навыков). Парни бодро хватали носилки и каталки, какие-то приборы и втаскивали по ступенькам в вагоны. Конечно, бились какие-то пузырьки, валились треноги с капельницами в грязь. Когда споткнулся солдат на лестнице, носилки накренились, и какая-то голая облезлая грузная старуха полетела вниз, звонко ударившись головой о железо вагона и глухо чвокнув всем весом в грязную жижу на земле. Врачихи пустыми глазами смотрели, как разбился какой-то явно дорогой агрегат с кучей ламп и трубочек. Когда катили каталку от машины, зацепились за какие-то крюки покрывалом и сорвали. Солдат, подскользнулся и уткнулся мордой в голый живот женщины — в гной, в какую-то едко вонючую слизь, похожую на опарышей. Бойца тошнило ей на живот, баба стонала… «Кто придумал использовать армию для эвакуации? У парней потом не встанет!», думал Ратмир и удивлялся, что пацаны в эту ночь даже не матерились. Молча работали.