Если предки не помогут — не поможет никто. Глупо надеяться, что звезда-железяка, сделанная на конвейере, будет талисманом или подсказчиком, внушающим правильные мысли. И Мирослав слишком долго прослужил в армии, чтоб надеяться на мудрость «системы» — командиров, штабов и уставов.
Молчание за столом не было тягостным или траурным. Наоборот, на кухне, где сидели эти трое — было тихо, спокойно, светло — солнце смотрело к ним прямо в окно мягким, не слепящим добрым взглядом. Некоторые считают такой взгляд солнца — добрым знаком, мол, все будет хорошо. Не правда, солнце — любопытный бог, и его пристальный взгляд означает, что будет интересно. А хорошо или не хорошо, не известно.
Мирослав очень любил историю и на полках сделанных его руками шкафов пылились сотни книг, в основном, исторических. В свое время удалось привить любовь к истории и Ратмиру. Почему-то отец думал, что это полезно для сына. Теперь он, глядя на переплеты героических саг и научных исследований разных войн, не понимал в чем эта польза. За чем ребенку было тратить столько часов на пыльные страницы, что дали ему все эти истории геройски погибших давным-давно людей? Если бы он больше гулял и лазил по деревьям, это было бы полезней. Если бы он тогда был вместе с теми хулиганами, что грабили яблочный сад, и ему тоже пару раз прострелил бы сторож задницу соляным зарядом, — этот опыт был бы полезнее сейчас.
Мирослав смотрел на этого здоровенного широкоплечего детину, и боялся, что Ратмир обвинит его во всем этом. Но, Ратмир был так глуп, что даже не понимал, как с ним обошлись. Не понимал, что его послали на смерть, ни чему не научив, и не дав даже поесть тех сладких яблок из запретного сада.
Наелись, Ратмир, забрав Звезду, сунул ее в карман. Чай с пирогом решили пить позже — на балконе, глядя на вечерний двор.
Ратмир с отцом ушли вдвоем в большую комнату, оставив мать с посудой на кухне. Отец что-то рассказывал, как складывались судьбы соседей, разных ратмировых одноклассников, каких-то девочек, уже не девочек, которых когда-то прочили в ему в невесты. Странное дело время. Когда-то, в 9-м, в 10-м, в 11-м классах, Карина считалась его невестой. Это были целых три года, казалось бы, что более вечно? Это было надежно и точно — после училища они поженятся.
Но через пять лет, вернувшись из училища лейтенантом, Ратмир узнал, что Карина два года, как замужем, и есть уже ребенок. Самое удивительное, что он узнал об этом не сразу, а через пару месяцев — потому что забыл спросить. Ведь он уже года три, как о ней не вспоминал. Это не была измена, они друг друга не бросили, не разлюбили, просто постепенно забыли…
На вопрос матери о невесте было нечего сказать. Странное дело время. С кем-то возишься полгода, а то и год. Столько вечеров вместе, столько разговоров… А потом вместо всех их ты вспоминаешь проводницу, не зная, как ее зовут, из какого-то вагона, неизвестно какого состава. С ней были не годы, не дни, а минуты. А помнить ее придется дольше всех. «Неужели и вправду, ее ямка на заднице, — это то, что мне суждено вспоминать, шагая за порог — на ту сторону?», — озадаченно сопоставлял факты Ратмир.
— Странное дело — время, — проговорила Ратана, — твой цветок на подоконнике не цвел и не цвел, а этой весной зацвел. Погуглила, а у него оказывается период в 5 лет. Получилось, что он цвел в весну твоего поступления, в весну выпуска, и вот — теперь.
Цветок принес Ратмир из школы, он его должен был посадить, потом менять землю и горшок по мере вырастания, подсыпать золу и витамины, поливать… Это было задание, но оно было интересным — день ото дня цветок не менялся. Но, если отмечать в дневнике его рост и состояние каждый день, то окажется, что от месяца к месяцу — он растет.
Ратмир смотрел по сторонам на родные стены комнаты. Они, наоборот, уменьшались с возрастом. Понятно, это связано с ростом самого Ратмира из малыша в рослого мужика — так тебе сразу скажут. Но это упрощение. Ратмир достиг своих 190 см уже к 16 годам и с тех пор не рос. А стены комнаты продолжали уменьшаться. Может, просто появилось с чем сравнивать — огромные просторные казармы, актовые залы домов культуры… появилось представление о том, что бывают помещения гораздо больше этой комнаты или школьного класса. Теперь комната казалась крошечной, игрушечной и хрупкой, как детский домик для кукол.
Но здесь было тепло и уютно, как в том сказочном дупле большого дерева, где жили добрые плюшевые звери из детства. И правда, тут все вокруг было деревянное, сделанное руками отца, оно дышало и пахло деревом, древесной стружкой, и, наверное, руками отца. Ратмир успокоился в этом дупле, словно руки отца, как мощные ветки, как твердая живая кора, заслонили его, хоть на эти несколько часов от войны. Ратмир не боялся ехать на болота, он поедет на болота в свой час, но сейчас он рад побыть тут, «в отцовском укрытии».