Неловко-то как. Бедняга. Что же у тебя в голове?
- Ммм. Улле. Не думай так. Ни в чем ты не виноват. Я уверен, что он слушает тебя, просто… Просто на это нужно время. И нужно не только ждать, но и действовать. Фараэль он… ээ… не покровительствует тем, кто ничего не делает и только ждет, - я положил руку ему на плечо и улыбнулся. - Главное – сила духа, Улле! Верить в… Верить в него и в добро, и стараться самому привносить что-то хорошее в этот мир. Тогда ты начнешь его слышать, и его благодать снизойдет на тебя. Это приходит не сразу, но обязательно придет, если твоя вера сильна.
- Я понял, – он задумчиво почесал свою небольшую бородку. - Я хочу помолиться сейчас. Ты поможешь мне? Мне так будет спокойнее.
- Хорошо, Улле, кхм, пойдем.
Мы встали перед маленьким дольменом Фараэлю на колени, и я начал нашептывать молитву, а парень за мной повторял. Огонь лампадки трепетал, было тихо и как-то сказочно красиво и зловеще одновременно. Отблеск огонька придавал лицу юноши какой-то фанатичный вид, а может тому были виной его широко распахнутые глаза. В этом священнодействии я был запевалой, но мне почему-то казалось, что истинно верующий стоял рядом со мной. Я даже не был уверен, что Ингольд верил в то, что говорил. Точно знаю, что тот был жестоким ублюдком, но верил ли он в Фараэля – это другой вопрос. А вот на Улле явно скоро снизойдет божественное откровение. Мне б такую уверенность, хоть в чем-нибудь! Мы стояли и шептали в свете алтаря посреди ночи, где-то жопе мира, как говорил Верм, и выглядели как какие-то мистики из глупой легенды.
Неведомый! Я никогда не чувствовал себя большим обманщиком, чем сейчас. Уж нет нужды притворяться, а я все лгу. И когда в последний раз я говорил с кем-то откровенно? Все, что ни делаю, все с умыслом, все с подковыкой. Заврался в край, уже сам не пойму, кто я теперь. И вправду, кто? Носгот? Уже нет. Фараэляни? Ха. Путешественник? Скорее проходимец. Раньше я может и вовсе ни на что не годился, но мне хотя бы не было за себя стыдно. Отец хотел мной гордиться, но у него не было поводов для этого. Теперь и у меня нет.
***
Утром меня разбудил Верманд, выблевав мне на мою новую рубаху изрядную долю желчи. Стояло раннее утро, рассвет едва брезжил, было холодно, и даже в помещении изо рта вырывались облачка пара. Я привел товарища в порядок, замочил рубашку и хотел было выйти отлить, но разведчик крепко схватил меня за руку и не отпускал.
- Дотащи меня до моря. Я никогда не был на море…
- Ты не в том состоянии, чтобы выходить на прогулки, Верм.
- Я выпил твою отраву и не уверен, что следующий приступ поноса не выдернет из меня оставшиеся внутренности. Ты не дал мне умереть от меча, что избавило бы нас от лишних проблем. Виноват сам. Тащи меня к морю, Хаген, заклинаю тебя всеми богами, не будь задницей!
Убедил. Каюсь, за «Каганову снедь» мне до сих пор было стыдно. Только как тебя дотащить-то? Верманд сильно убавил в весе, и стал похож на весьма жирный скелет, но все еще был тяжелым для моих не слишком внушительных мускулов. Довольно быстро оставив попытки растолкать товарищей, я понял, что выкручиваться придется самому.
Пошарившись в хлеву под раздраженное блеянье овец, я выудил пару приличных досок и с помощью веревок соорудил из них некое подобие носилок. Или скорее санок. Перетащив бонда на мое изобретение, я впрягся и потащил его в сторону моря.
Фараэль, ну где ты когда ты так нужен! Солнце уже выходило в зенит, а до кромки моря я так и не добрался. Верманд то приходил в себя, то снова терял сознание, то кашлял, то блевал, но я был даже рад остановкам, так как веревки до крови растерли мне плечи. Благо я уже слышал протяжный шипящий шум. Еще я отметил, что здесь было заметно холоднее, и ветер был злее, так что я плотнее затянул телогрейку поясом. Тоже подарок от старосты – кожаный ремешок со стальной пряжкой в виде змея, свернувшегося в клубок.
- Как же больно, раздери меня Скагг… - кажется Верма чутка отпустило, раз сил хватало на ругательства.
- Слушай, а ты не знаешь, что такое Нимге? – задал я вопрос, чтобы отвлечь его.
- Нимге? Речушка такая, средненькая, в борах меж Лидэфьелем и Элевальдом.
- Меж чем и чем?
- Лидэфьель ты уж должен знать. Холмогорья. Где мы были до того, как сбегли. А Элевальд – это Восточные Фьорды. Названия давние, на старых северных наречиях – сейчас на них только годи поди да лекниры балакают. Ну, что ты опять рот раскрываешь? Годи – это жрецы нашенские, лекниры - врачеватели. Все я в толк не возьму, из какой же ты дыры вылез, ничего не знаешь. Там может и про старых богов не слыхали?