Две недели сытных обедов, легкой дороги и теплого ночлега. И все же это было испытанием. Он оставлял меня в покое лишь когда я уходил возносить молитвы. И молиться я стал гораздо чаще. Улле сопровождал меня каждый раз из благих побуждений, а Инграм порой к нам присоединялся, когда и его уши окончательно сворачивались в трубочку. Его заклинания, впрочем, звучали несколько иначе: «О добрый Фарэль, помоги! Пусть отсохнет язык у треклятого стрекотуна! Иль паралич разобьет! А-хой!» Стыдно признаться, но эти строки я запомнил, чтобы при случае ввернуть и в свою молитву.
Впрочем, это я совсем обнаглел. В целом наше путешествие было более чем приятным, особенно если учесть, что довелось испытать раньше. К тому же, из рассказов Джервиса я почерпнул много нового об Анандере, и о местных порядках, и о том, как празднуют Солярии порядочные люди, и как надо вести себя с бордель-матроной, чтобы она не подсунула тебе больную девку. Много нового. Не сказать, что все было полезным, но познавательным – уж точно.
Мы двигались быстро, рассевшись на двух крытых повозках, и даже размытая дорога не сильно нас замедляла: большую часть товаров Джервис распродал, и кони-тяжеловесы уверенно шли вперед безо всяких затруднений. Чудные животные. Телега поскрипывала, лениво взбираясь на холм и баюкала меня. Небо вновь было ясным, и я дремал и поглядывал на закатное море. Красный диск солнца медленно спускался за горизонт, вычерчивая на водной глади раскаленную дорожку. Вот бы этот момент длился вечно…
- А вот и Меркиль, друзья, - возвестил Джервис, как только мы взобрались на холм.
Внизу, в часе езды, море клином взрезало сушу, а по краям залива сплошь мерцали тысячи огоньков. Как же много здесь должно быть людей! Сотни зданий, одно под другим впритык, и всюду сновали орды торопливых теней. В гавани я разглядел несколько дюжин кораблей, чьи мачты в сумраке вычерчивал закатный свет солнца. На самых дальних оконечностях залива стояли башенки с зажженным на верхушке огнем. Путеводные маяки. А с другой стороны, дальше, за городской чертой тянулась дорога к белокаменному храму Фараэля, что гнездился на утесе позади. В нем тоже горел свет пламени, что поддерживали местные жрецы. Негасимое пламя, так оно вроде называется.
- Нам надо поспешить, а то уж вечор – в «Морском волке» будет не протолкнуться, а я не в том настроении, чтоб заливать в себя разбавленную брагу в «Веселом утопленнике», – купец стеганул вожжами и присвистнул, подгоняя коней. - Вот вы как думаете, брат Хаген, как стоит наказывать бесчестных трактирщиков, что самым наигнуснейшим способом разбавляют хмельные напитки ослиной мочой?
Ну вот, началось. Неведомый! Еще немного Темиель, держись. Скоро ты перестанешь слышать его. Еще немножко потерпеть, еще капельку.
***
Как только мы обустроились в «Морском Волке», мне показалось, что Джервис внезапно потерял к нам интерес. Еще какое-то время он сидел с нами, отослав куда-то слугу, но в общем и целом вел себя как-то рассеянно.
- Слушай, Джервис, а чегой-то тут никаких укреплений нет? Я все надивиться не могу – город-то богатый! – заговорил Инграм.
- Конечно, богатый! Это же одна из богатейших факторий Анандера! Но в стенах нет нужды, уверяю вас, уважаемый Инграм. Во-первых, до ближайшего буйного соседа здесь очень далеко. Во-вторых, от островитян залив защищен цепью, что проложена меж Малых Стражей. В-третьих… Видели деревянную башню? Самые высокое здание, что ближе к портовой части города? Как раз там находится гарнизон, и, я вам скажу, он здесь немаленький. Там казармы и дом наместника – вот это все как раз и огорожено стенами и рвом. В случае опасности именитые люди укроются за стеной, а остальной люд будет в убежище в подвалах храма. Они там очень вместительные. Как раз там гильдия держит на сохранении мелинтерские вина. Я как раз думал приобрести… Что Керт, уже?
Слуга Джервиса вернулся и что-то прошептал ему на ухо.
- Как ни прискорбно, я вынужден вас покинуть! Мой корабль как раз уходит. Капитан гневается – он ждал меня раньше, и боюсь у меня нет времени ждать следующего. Засим прощаюсь!
Купец крепко потряс наши руки, широко при этом улыбаясь в свою вересковую ухоженную бороду, и заторопился к выходу. Запыхавшийся Керт чуть подзадержался – он в спешке допивал только поднесенный напиток, и выругался, как только заметил захлопнутую хозяином дверь.