В этот раз желающих было пятеро. На двух братьев-беспризорников, едва миновавших свою четырнадцатую зиму, не возлагали особых надежд, несмотря на их серьезные рожицы, что свидетельствовали о небывалой решимости. Рыжий эсгиф, каким-то чудом оказавшийся в Андеране, вдали от родных лесов, был примерно моего возраста, и вовсе не походил на воина. Со страдальческой миной он смотрел в чистое небо, виднеющееся в прямоугольнике стен, и вовсе не казался воодушевленным. Фаворитом среди послушников явно был Армин. Высокий, темноволосый, с широкой волосатой грудью, с руками, бугрящимися мышцами, и красивой ровной бородкой. Он притягивал взгляд, особенно когда залихватски подбрасывал и ловил факел. Этот парень даже не потрудился надеть тонкий гамбезон, который обычно носили ученики на боевые упражнения, и светил голым торсом. Армин был родом из какой-то зажиточной семьи вигов, как в Анандере называли свободных бондов, и явно обучался воинскому мастерству с малых лет, отчего буквально светился тщеславием и уверенностью.
Пятым был Улле. Три года, проведенные в послушании пошли ему на пользу: он еще больше вырос и вытянулся, возмужал, стал крепким и уверенным. Наконец-то пропал тот затаенный страх в глазах, ушла былая робость. Бороду он брил на манер тех из нас, кто также готовился стать жрецом, а волосы он коротко стриг. Они, впрочем, снова успели отрасти и разлетались вихрами. Если внешне мальчишка изменился, то внутри сидел все тот же Улле, которого я встретил на бивуаке Драмунгваарда. Голубые глаза были широко распахнуты, на лице блуждала легкая улыбка, и вид он имел лихой, но слегка придурковатый. Самое-то для юного защитника Фараэля.
Среди своих новых товарищей, большинство которых были много младше Улле, он обрел репутацию заботливого, но богобоязненного старшего брата. Людям Улле нравился, но вот его обучение не шло гладко. Грамоту он одолел с трудом, слезами и моей помощью, а угрозы наставника отдать его в писари продолжали вселять в него ужас. Конечно, он мог переписывать книги, как и любой слуга храма, но видок у него при это был такой, будто он писал собственной кровью. Воинские навыки он тоже усваивал медленно, с натугой, однако брал упорством, невзирая на недостаток таланта. В любом случае, на этот год его все-таки допустили к испытанию, и я искренне болел за своего друга.
Брат Эймар в последний раз осмотрел жаровни и обратился к присутствующим на галерее:
- Братья, ведите себя достойно, сохраняйте тишину! Не уподобляйте таинство ярмарочному выступлению, – он по-отечески погрозил нам пальцем, копирую Абелларда. - Настоятель скоро будет.
Покуда голоса начали затихать, я растолкал локтями впереди стоящих и занял удобное место для наблюдения. Тихонько присвистнув, я помахал другу, и Улле радостно замахал в ответ факелом. Наконец Аббеллард почтил нас своим присутствием и медленно прошествовал к боевому кругу. В этот момент меня отвлек тычок в бок, и я наконец подметил, кого еще секунду назад подвинул в сторону. Это был рыцарь, не из наших: поверх доспехов он носил лазурное сюрко с белым драконом, свернувшимся в кольцо. У меня засосало под ложечкой.
- Тебя мозги отшибло, ничтожество? – процедил знакомый голос. - Не видишь, собака, что здесь стоят рыцари эрла? А ну быстро…
Тут за ворот доспехов его ухватил другой рыцарь, притянул к себе и тихо прошептал на ухо, не таким злобным, но куда более угрожающим голосом.
- Если ты еще раз позволишь себе оскорбить божьих служителей, то я тебе язык вырву, – рыцарь перевел взгляд с боевого круга на товарища и тряхнул длинной челкой. - Ты меня понял, Свенд?
- Да, милорд, я больше не…
- Теперь заткнись и соблюдай тишину.