- Выступаем! – сиплым голосом проорал лорд, и следом голос темплария Симона повторил его приказ.
Двигаясь стройными рядами, рыцари и темпларии покидали обитель. Величественное зрелище: закованные в броню, безликие истуканы медленно проплывали мимо. Кони шли тихо, шагом, лишь за воротами срываясь на легкую рысь. Хорошо, что ночью был дождь, иначе нас с Гэйдином уже покрывал бы толстый слой пыли. Я обернулся и уставился на сцитора. К моему удивлению, он улыбался и смотрел на меня, а не на удаляющихся всадников.
- Хаген, ты меня порадовал, - он похлопал меня по плечу. – А я уж думал, все совсем скверно.
- Вы о чем, брат Гэйдин? Разве нам что-то удалось сделать? Темпларии ушли. Мы опоздали...
- Это, конечно, весьма прискорбно, что все так обернулось, - сцитор вновь нацепил свою хищную улыбку. – Но ты видел, сколько цветов сменилось на лице милорда Кирана? Как вытянулось лицо того неблагочестивого рыцаря?
Да у меня до сих пор мутно перед глазами. Я покачал головой.
- Этот Свенд, всегда тенью за ним ходит, – Гэйдин озорно фыркнул. – Красивый парень, как думаешь?
- Экхем, сцитор, к чему вы вообще такое спрашиваете?
- А к тому, мой мальчик, - меня снова передернуло от знакомой фразы. – Что слухи, это отличное оружие. А если за ними есть зерно истины, то они и вовсе могут быть убийственными.
Тут он позволил себе рассмеяться. И умолк, увидев осуждающий взгляд Абелларда, проходившего мимо нас вместе с братом Эймаром, визарием Рикертом, кератором Йораном и, к моей тревоге, вместе с апотекарием. Неспроста его вызвали. Будут говорить обо мне. Неведомый! Ну какого рожна Эймару вздумалось докапываться именно до меня? Видимо, теперь уже не избежать публичной порки и месяца в искупительной. И это в лучшем случае.
- Присоединяйтесь к нам как можно скорее, брат Гэйдин, - холодно бросил настоятель, не ожидая ответа, и продолжил шествие к темплуму.
Неудовольствие Абелларда ничуть не смутило и ни капли не преуменьшило внезапно поднявшееся настроение брата-дознавателя. Только что он едва ли не вцепился Кирану в глотку, а теперь стоит и сияет, как золотой эрлер.
- Совместная поездка к Меинраду, комната на двоих… Как там говорил стряпчий? «Лорд плохо спит – кошмары мучают». Ну да, конечно. Я то думал, что он чересчур осторожен, а выходит совсем наоборот, - прошептал сцитор. – Воистину, Фараэль благословил твой дерзкий язык, брат Хаген.
На что он намекает-то? Неужели… Хех. Хе-хе. Хех-хехехе-хе! Не может того быть! Лорд Киран и Свенд топчут друг дружку? Что ж, теперь Свенд-Красотка в полной мере оправдывает свое прозвище. Чтобы удостовериться в своей догадке, я озвучил вопрос.
- Ты понял верно. Стыд и страх, вот что было написано на их лицах. Будучи служителем Септума, я всегда их распознаю, - усмешка сцитора приобрела зловещий оттенок. – Милостью Фараэля твоя оскорбительная острота нашла то, чего я не ожидал обнаружить. Септас будет в восторге. Поверь мне, Хаген, судя по нашей с ним переписке, Овидий именно тот человек, который не позволит Брандам вертеть культом, как им вздумается.
- А разве это так серьезно? - я усомнился в значимости моего случайного открытия. – В слове Фараэля есть строчки осуждения, да и слава мужеложца унизительна, но Киран – сын эрла…
- Вот именно, мой мальчик. – улыбка Гэйдина стала еще шире. – Позор отпрыска ударит по отцу.
***
Прежде чем меня сцапает Эймар и подвергнет наказанию, которое он наверняка уже обсуждал с настоятелем, я был просто обязан найти Фалко и узнать, как прошла моя затея. Парень сразу же согласился помочь удержать Улле в храме, но довольно долго упирался, когда я выложил ему план во всех подробностях: увести его ложной весточкой от Лоры, опоить настоем из недозрелых плодов пасленового бодяка и запереть в моей келье. Больше всего Фалко протестовал против самой идеи «отравить друга», как он это упорно называл. Когда я клятвенно пообещал взять всю вину на себя, и заверил в безопасности «зелья», юный храмовник сдался.