Я повертел кистью руки, ожидая продолжения.
- Да, да к сути… Дело было так. Мы в доках охраняли одного прохиндея, и уже возвращались обратно в «Утопленника», когда на нас налетело трое в капюшонах. Мы ножи повытаскивали. Чего было бояться? Народ мы бывалый, к тому же нас было больше: я да моя боевая четверка. Джереон, старый пройдоха, Вим, Мортен Черный Зуб, Сванриг. Нормальные мужики, надежные.
Так вот. Первого придурка я кокнул сам: полоснул ножом по морде, свалил наземь и заколол, для надежности - не люблю я сюрпризы. Второго завалили Джереон и Черный Зуб. Они его чутка подразнили, а потом с двух сторон ударили и зашибли насмерть. А вот третий… Это было что-то немыслимое, Хаген! Я когда на него взгляд перевел, Вим уже с перерезанным горлом лежал, а этот ублюдок как раз сворачивал шею Сванригу. Представляешь? Сванригу шею свернул, как котенку, а он тебя на голову выше и вдвое шире! Потом этот урод на меня попер, я отступил – Джер и Мортен как раз ему со спины заходили. Черный Зуб его за шею обхватил, а старик ему сразу нож в спину, потом в бок, и в легкое дважды. Тут ему и кранты. Здоровый, да умом не богат. Так я думал.
Инграм снова присосался к трубке, а глаза ему будто поволокой подернуло, и лицо у него при этом скривилось, будто воспоминания причиняли боль.
- Ну и, - меня начинала подбешивать его неторопливость. – Вашкажывай.
- Ну схватил он Джереона за запястье и сломал в одно движение. Потом так же за руки Мортена взял, убрал с шеи захват, а потом, вот не вру, метнул его через голову прямехонько в стену. Если Мортен тогда жив и остался, то он об этом точно пожалел – у него от удара, наверное, все кости раскрошились. Затем этот сучий сын так, походя, старика за горло одной рукой взял и начал душить, а сам ко мне идет. Джереон сопротивлялся, руку ему ножом изрезал, ногами елозил, дергался, да все бестолку. Тот даже на мгновение не задержался – все наступал на меня, не сбавляя шага. Когда старик обмяк, этот урод его выпустил и пошел быстрее. Я струхнул и дал деру. И мне ни капельки за это не стыдно.
- И ты шбежав в итоге, иви как?
- Если бы сбежал, то меня бы здесь не было! Я в первый попавшийся переулок ломанулся, а там оказался еще один в капюшоне. Я в него влетел, а тот в ответ только рукой взмахнул – и я уже на земле. И в глазах темнеет. Перед тем, как отрубился, мысль промелькнула, что лицо у него было знакомое – капюшон-то у него слетел.
- И фто давьше?
- Да рассказываю я, «фто давьше»! – огрызнулся Инграм, но сразу взял себя в руки. – Извини. Я просто… Дальше все как в тумане было. Накачали меня чем-то. Очнулся я голый, к столу привязанный. А надо мной нависает этот… Вот никогда не угадаешь!
- Не томи.
- Даллак это! Ага, он! Ты бы рожу свою попроще сделал, лады? Я уж запомнил, кто мне сука на груди картины ножом рисовал. Темно, свечи горят, всякие запахи дурные, во рту еще был привкус странный, как от перебродившей бадяги из «Утопленника». А ублюдок все ходил кругом: тут резанет, тут порежет, бормотал под нос… Не знаю кто таков, и по каким таким делам он сюда забрел, да только никакой он не солдат, и даже не наемник. Колдун, мать его. И даже подумать боязно, что Ингольд за тварь такая, если он себе чудодеев набирает в услужение. Он же все-таки Фараэлев жрец, или как? Ты же с ним общался вроде? Чего молчишь?
- Не общался, а флушал пвиказы, - неужто и впрямь Даллак, Ингольдов наушник тут какую-то дичь творит? – Инговьд точно жвец. Фанатик. Еветиков бы в усвужение не бвал бы. С чего ты взяв, фто Даввак - ковдун?
- С того взял, что он как малявать на мне кровушкой закончил, так сразу руками заводил, запел, забубнил тарабарщину жутким голосом, и я уже ничего вспомнить после этого не могу. Меня так скрутило, что выть хотелось, а голова раскалывалась – как огнем жгло изнутри. Разрывалась просто. Я после сознание потерял, а очнулся уже в городе, мордой в канаве. Ребра сломаны, под ногтями кровь, во рту – кровь, из глаз, ушей и носа тоже хлещет, а на месте пут на руках и ногах – все сорвано до мяса.
Инграм это сразу же продемонстрировал. Шрамы были отменные, глубокие, и только начали затягиваться. Руки бонда мелко-мелко тряслись, и он положил их на парапет.
- Я не знаю, как мне удалось вырваться. Не знаю, что паскуда Даллак со мной сделал и вообще. Скагова сыть, да я представить боюсь, что там за лютая тварь была, что человеком прикидывалась! В него раз десять ножом, а он даже не дрогнул. Как такое возможно вообще?