- Может проще меня просто сжечь? К чему такие сложности?
- Хватит ныть, Хаген. Тряпки не дадут загореться перчаткам, а ежели припечет – снимешь.
- Ой, простите меня, вы не обождете меня рубить, пока я снимаю перчатки?
- Хохмишь ты плоско, Хаген. Нервы, понимаю, - бесстрастно пробормотал Солер. - Не шевелись!
О, эту штуку я уже где-то видел. Поверх клюва и стекол к маске была прикреплена лицевая часть черепа, еще розового и с остатками плоти в некоторых местах. Гадость. К затылочной части моего головного убора теперь крепился веер из кольчужной проволоки, поверх которой было намотана ткань, густо намазанная погребальным маслом.
- Будет гореть как нимб, а тебе даже голову не напечет.
- Как что?
- Как нимб. Эх, неуч, почитал бы ты про церковь Вседержителя хоть немного. Ореол это, светящийся диск у голов ангелов и святых мучеников.
- Мучеников, говоришь? Это, конечно, обнадеживает. А это что? Плащ? И зачем? Чтобы я в нем запутался и сразу отправился в банду небожителей?
- Плащ - это непременный атрибут власти, Хаген. Не порфира, конечно, но мы тоже не лыком шиты.
- Тоже будет гореть? – пожалуйста, скажи «нет».
- Конечно!
Замечательно. Фризы меня не убьют, я поджарюсь самостоятельно. А мне – нравится. Будем выглядеть внушительно, царственно! Ну да, особенно когда я мордой в грязь уткнусь, с топором в спине. Такой жуткий жреческий шашлык фризов, безусловно, сильно напугает.
- Плащ двуслойный, тоже с основой на негорючей пропитке. Тяжелый вышел, потому я его тоже проволокой укрепил, чтоб он совсем уже по земле не волочился. У самых плеч гореть не будет, но ты все-таки следи. Как запахнет жареным, то сразу фибулу расстегивай, не жди.
Ага. Руки горят, спина горит, голова горит. Может мне еще задницу подожжем, чтоб уж наверняка?
- А вот и твое оружие, о великий огненоносный демон «Фавэль», - в руках у Солера был посох. – Немного кривоват, но времени было мало, да и кузнеца у нас тут сейчас не сыскать.
Нет, не посох, скорее уже палица. Навершие оканчивалось массивной металлической клетью высотой в ладонь. Внутри клетки был керамический сосуд, а чуть выше него, у самых верхних прутьев было наспех присобачена смоляная пакля.
- Идея в том, чтобы зажечь паклю и садануть противника, - апотекарий продемонстрировал это замахом, чуть не задев мою маску. – Сосуд треснет, смесь окропит врага и следом его охватит пламя. Ты главное следи, чтоб он раньше времени не взорвался и держи подальше от лица.
Лучше бы ты мне штаны поджег, изобретатель херов. Нравится, нравится! Тебя не спрашивают.
- Ну, давай, встань, пройдись, - я молча повиновался. – Нигде не жмет?
- В зубах немножко.
- Ничего, это пройдет. Привыкнешь.
Девушку в первую брачную ночь ты так же будешь успокаивать, а? Чего тебе не нравится? Жуткая маска, горящая дубина, плащ. Шикарно! Если ты мой внутренний голос, то разве не должным быть у нас с тобой одинаковые вкусы, нет? Ну, я не совсем уж «твой» внутренний голос. Скорее свой собственный. Да за что мне такое наказание!? Чем я это заслужил? А не надо было трогать чужое. Впрочем, я даже рад, что ты такой любознательный. Кто знает, сколько бы еще… Мой внутренний диалог прервала дверь, что с грохотом распахнулась и выбила пыль из стены. В подвал вбежал запыхавшийся Инграм, уже в кольчуге и при мече.
- Когги горят! Пора!
***
Я почти уверен, что умру жуткой смертью именно сегодня. Стекла потеют, надбровные дуги черепа еще сильнее ограничивают обзор, вдобавок этот туман, и не говоря уж о том, что у меня только один зрячий глаз. И маска стала вдвое тяжелее, а ежели ей не вертеть, то вообще едва вижу, куда ступаю. Шею уже сводит. Впрочем, туман нам даже на руку. По крайней мере, хоть до города доберемся без приключений. Если повезет. Холера! Никогда бы не подумал, что скажу это, но сейчас, когда моя душа спряталась где-то в районе левой пятки, мысль о том, что в моей голове еще кто-то есть, немножко успокаивает. Вроде и я не один, а потому… Ммм-мм-ммммм-ммм… О нет. Эта сволочь напевает песенку. Беру свои слова обратно. Мм-ммммм-ммммм-ммм-ммм… А если я оглохну, то перестану тебя слышать? Нет. Я же в твоей голове, глупыш.