Ради богов, демонов и почивших предков, заклинаю, Темиель, давай послушаем скальдов! Пойдем напьемся! Или завалимся в бордель – тебе сейчас со скидкой будет в счет воинской доблести. Не заставляй меня слушать откровения еще одного имбецила! Почему ты зовешь меня полукровкой, Канисганис? Ааааааа! Чтоб ты ослеп на оба глаза, клыкастое чудовище!
– Конечно, Фалко, только между нами. Рассказывай. Я – могила.
Обещаю – так и будет! Ты смотри, я его расспрошу об устройстве мироздания, о его жизненной философии… О нет! И это ты столько ныл, что я тебя, видите ли, извожу? Это я тут страдаю! Я заперт в ничтожестве и слушаю дегенератов! Это невыносимо! Чуть тише, Канисганис. Я тебя ненавижу, Темиель. Ненавижу. Ты просто плохо меня знаешь. Нам нужно больше общаться. Хех, снова поток нечленораздельных ругательств. А день становится все лучше и лучше.
– Чего молчишь, Фалко? Говори уж.
– Э-кхем. Да… Значит так. Ммм.. Я не верю в Фараэля, Хаген, – выпалив последние слова, парень испуганно заозирался и снова откашлялся. – Вернее не совсем в Фараэля, а вообще, в богов. Ну, эт самое… Не то что бы совсем не верю, но… Не могу я, так как Улле верить, вот. Дворцы на небесах, небесные огонь, чудесные исцеления – это сказочки все, а я жизнь с изнанки видел. Не много у нас здесь чудес, а вот дерьма – с избытком. И в бою нам помогла хитрость, а вовсе не Фараэль. Ну, мне так кажется. Во-о-от… Эээ… Я ни в коем случае не говорю, что богов, ну, в смысле Фараэля и его противников-бесов нет, да только не видал я волшебных козней и сверхъестественного заступничества. Вот как зажженная лампадка поможет? От меча спасет? Ммм… Я к чему…
С каждым словом речь Фалко становилась невнятнее, а сам он бледнел и, кажется, уже жалел, что раскрыл рот. Подумаешь! То же мне, откровение. Каждый третий послушник именно так и думает, другой думает, что верит, а еще один не думает вовсе. Ты испытываешь какое-то извращенное удовольствие выслушивая это невнятное мычание? Ну, не всем же изъясняться как ты, Канисганис. Ла́руа Э́нема Мандукаа́р! Не смеши меня, Канис. это не настоящее имя. Это я тоже выдумываю?
Прежде чем я успел осознать, что задумал Голос, правая рука вцепилось в левую и ногтями начала сдирать кожу, от чего я не удержал и выронил трубку. Сукин сын! Я напрягся, сосредоточил волю и кое-как разомкнул хватку одержимых пальцев. Пугающе. И ведь так может произойти в любой момент. Фалко совсем умолк и с недоумением и страхом взирал на меня. Неведомый! Он подумал, что это я от шока сделал? Вот дурачок. Надо успокоить беднягу.
– Б-брат Хаген? – Фалко не на шутку испугался. – Я не это хотел сказать… Это все... Это я глупости наговорил, шутки ради… Неправда это все. Не силен я в шутках, по-дурацки вышло…
– Не отнекивайся, Фалко, я понимаю, о чем ты, – я поднял трубку и краем глаза оглянул парня. – Я и сам не уверен, что все притчи про Фараэля правдивы, да и Небесные Чертоги представить сложно. Но это не мешает мне служить Фараэлю. Думаешь, если ты полон сомнений, то ты еретик?
В ответ Фалко только промолчал, но, видимо, я попал в точку. Однако ж, каков фрукт! Думал, наверное, что это он один такой, особенный. Святая наивность.
– А вот хер тебе, Фалко! Это значит лишь то, что начинаешь свой путь к вере. Ты слишком молод и стоек, чтобы ее потерять. Сомнения всегда становятся первым шагом, – ложь струилась, срываясь с моих губ бурным потоком, и с каждой каплей все глубже оседала тяжестью в сердце, но я не останавливался. – Понимаю, жизнь может сбивать с толку. Было чудо или не было? Почем тебе знать? Может Фараэль нашими руками орудовал? Удачу к нам привлек или еще чего. Туман же был. Он-то откуда взялся? Об этом ты подумал? И, кстати, ежели б с небес каждый день огненные чуда валились, то не верил бы только идиот. Вера нуждается в проверке, в испытании, а о каких испытаниях может быть, если бы все было так очевидно, так отчетливо ясно и однозначно?
– Ну и где это сраное заступничество, где Его помощь, когда она была так нужна? – Фалко повысил голос, – Никакого тебе божественного пламени, никакой тебе Всевышней защиты. Только мы, и наши человеческие проблемы, Хаген. Ничего больше. Какие боги, мать их за ногу? Все, что я вижу – это человеческая злоба и ее плоды. Столько отвратительного, столько…