– Можешь звать меня братом Хагеном, – я смахнул часть объедков прочь от себя и дал знак темпларию сесть рядом. – Назови свое имя, добрая женщина, и расскажи мне, что ты знаешь о Гэйдине. Мой наставник еще жив? Где он? Что вообще приключилось?
– Лыфни… – фыркнув, женщина сглотнула и заговорила четче. – Лейни меня звать. Ишь ты, так тянули, а теперь сразу столько вопросов зараз. Давайте по порядку, и, для начала, скажите мне, святоши, что мне с того будет?
Ты посмотри, какая сволочь! Сразу торговаться – нет, чтобы просто помочь, сделать доброе дело. Хе-хехехе-хех… Ты что, враз отупел, Темиель? Я просто стараюсь верить в хорошее. Глупо. Хотя подумай, может она действительно что-то знает, раз набивает цену? Не исключено.
– Милая, подумай лучше о том, что с тобой сделает хускарл ландсмана, когда узнает, что ты тут у слуги Фараэля деньги вымогаешь? – я изобразил предельно скорбное лицо, что было для меня сущим пустяком, ибо челюсть горела огнем, глаза опухли от бессоной ночи, а тело скручивала усталость. – Я искренне надеюсь, что ты не водила ландсмана за нос и действительно знаешь…
– Только не надо вот этого вот! – Лейни хлопнула по миске кулаком, наклонилась ко мне и оскалила рот в презрительной гримасе. – Я и так рискую, и мои слова стоят денег! За просто так шкурой своей я никогда не рискую – я вам не дура.
– Брат Хаген, может стоит задать ей вопросы… иначе? – Фалко многозначительно хрустнул пальцами.
– Только попробуй, сукин сын! – женщина проворно выскочила из-за лавки и откуда-то выхватила махонький ножичек. – Давай, вперед! Я тебе твои яйца за воротник заложу, рыжая морда, а ты, стремномордый, простишься и со вторым глазом. Ясно тебе? Ну, клацни зубами, если уразумел!
– Лучше брось нож, глупая баба, пока себя не поранила, – Фалко тоже вышел из-за стола и демонстративно положил руку на эфес меча. – Отвечай брату Хагену, или из этой комнаты ты никогда не выберешься!
– Ха! Ты совсем тупой? – Лейни ловко перебросила свою заточку из руки в руку. – Думаешь, мне нужно чье-то разрешение? Думаешь меня замок на двери удержал? Ага, щас! Да я могла уйти в любой момент! И железки мне ваши не страшны, и не таких обламывала!
Хе-хехехе-хех! Да чтоб тебя крысы сожрали! Темиель, Темиель… У тебя даже простой разговор оборачивается катастрофой. Скучно с тобой не бывает, хех-хехехе-хе... Просто оборжаться можно. Почему все не может быть просто? Почему ты продолжаешь задавать риторические вопросы? Потому что… Потому что заткнись, мать твою! Потому! Смотри, как она свою железяку держит. За рукоять? Да на кисть смотри, полукровка! Видишь, как плавно ходит? Ставлю золотой против твоих исгаженных портков, что девка ножом умеет махать. И что с того? У меня посох, у Фалко – меч. Что мы, с бабой не справимся? Как же будет забавно, ежели тебя прирежет уличная девка…
– Довольно! – я громко стукнул посохом об пол, радуясь, что он таки пригодился. – Сядьте, оба. Незачем устраивать ссору из ничего. Садитесь!
Фалко и Лейни еще раз одарили друг друга вызывающими взглядами и нарочито нехотя уселись обратно на лавки. Темпларий не убрал руку с эфеса, а женщина оставила нож под рукой.
– Ну, так что я получу?
Мой кошель улетел на стол. Последние два серебряных орла и восемь кобберов, остатки моих сбережений, уходят на оплату сомнительной брехни. Торговаться ты, значит, так и не научился, да, остолоп? Отвянь. Будешь ходить трезвым и грустным. Я всегда грустный, умолкни. Девка, или женщина – я все никак не мог прикинуть ее возраст – быстро схватила мешочек и, как только ознакомилась с содержимым, разочарованно промычала.
– Не больно-то вы цените своего приятеля, – Лейни определенно ожидала большего и потянулась налить себе меду. – Может вам на него наплевать совсем, и я зря тут распинаюсь?