– Пора, – я кивнул на ведра с водой. – Давай ополоснем эту замухрышку.
Ледяная вода ударила в женщину. Ловя воздух ртом, она распахнула глаза и попыталась встать, но примотанные к решетке руки ей этого не позволили.
– Ублюдки, что вы…
– Обдай-ка ее еще разок.
– Да я вам, сучьи дети, такого…
Договорить Лейни не смогла: наглоталась воды и закашлялась. Дрожа и стуча зубами, она отчаянно пыталась вырваться, но веревки держали крепко. Осознав тщетность попыток, женщина сжалась в комок, подтянув колени к груди, насколько это было возможно – прикрыть груди она не смогла. Медленно, но верно до нее начало доходить понимание ситуации, в которую ей угораздило попасть. В глазах начал проступать страх: она была беззащитна. Это лицо, скрученное гримасой страха, даже отчаяния, мне что-то напомнило. И тут меня как молнией поразило. Быть не может!
Это была она, та воровка, которую я уберег от расправы Штейна-ростовщика. Как тесен мир. Темиель, это же такая удача! С чего бы? Неблагодарная девка без капли стыда. Придется хорошенько постараться, чтобы разговорить ее. О, в этом ты прав. Повеселимся! Обрушь на нее гнев карающего жезла Фараэля, хехехе... Нет! Я не какой-нибудь насильник с яйцами вместо мозгов. Да ладно тебе! Она так удобно привязана. Обработай ее, потом дай дорогу молодым – вон Фалко как разнервничался, небось штаны уже дымятся. Я сказал «нет». Ты как будто и не мужик вовсе. Я слуга Фараэля. Хе-хехехе-хех. Кого? Все это глупости, мой милый маленький полукровка. Канисганис, умолкни. Нет уж, лучше я сам воспользуюсь ситуацией. Что ты делаешь, паскуда? Нет, прекрати!
Сначала тело одеревенело, потом слепой глаз ожгло огнем, а следом ноги принесли меня к пленнице. Как будто опьянев, я глядел на все издалека, зрение подводило, все стало расплывчатым, словно я глядел сквозь толщу воды.
– Так-с, так-с, так-с… – протянул Канисганис и поднял лицо Лейни за подбородок. – Не красавица, но сойдешь. Ты же понимаешь, что сейчас будет? Будешь паинькой или заставишь меня повеселиться?
Меткий плевок попал мне прямо в зрячий глаз, отчего мир ненадолго померк.
– Я убью тебя, уродливый сукин сын! – зашипела женщина. – Легко ты не отделаешься!
Вместо ответа Голос отвесил пощечину, от которой голова пленницы чуть не оторвалась. Взяв ее за спутанные темные волосы одной рукой, другой он ухватил ее за шею начал давить. Лейни вытаращила глаза, засучила ногами.
– Брат Хаген? – донесся тихий и встревоженный голос Фалко.
– Все в порядке, темпларий, – мой рот растянулся в усмешке, обнажая клыки. – Она крепкий орешек, так что получит свое. Знаешь ли ты, наглая девчонка, что тело остается теплым дольше, если его активно шевелить, а? Хе-хехехе-хех…
– Брат Хаген, может не стоит…
– Я не спрашивал твоего мнения, храмовник, – Канис заставил мой голос звучать угрожающе. – Ты сам вызвался, значит должен следовать моим приказам, а если с чем-то не согласен, то можешь проваливать и спрятать голову в заднице. Справлюсь и без тебя.
Улыбка Голоса стала шире, а лицо Лейни уже багровело, глаза начали закатываться, по телу проходили судорожные конвульсии. Еще немного, и она задохнется.
Ты убьешь ее. В этом весь смысл, Темиель! Я не хочу этого. Не хочу убивать ее, и не хочу измываться над ней – я не чудовище! Все мы чудовища, Темиель, только мало кто это признает. Отпусти ее! Она нужна мне живой! Я уже почти закончил, подожди самую малость. Неведомый! Клянусь, я заставлю тебя страдать! Я покараю тебя за всю ту гнусность…
– Не произноси… – голос Каниса задрожал.
Правый глаз холодный, как лед, голова легкая-легкая… Ушел! Я снова я! Разомкнув сцепленные мертвой хваткой руки, я отпрянул и неловко уселся на задницу. Фалко стоял в растерянности: лицо бледное, уши горят, а взгляд мечется между мной, Лейни и выходом. Холера! Все становится хуже и хуже. Если я не выясню, как защититься от него, для меня все закончится очень печально. «Не произноси». Не говорить что? Нет, сейчас не время отвлекаться.