– Не оборачивайся, парень, быстрее – хрипел он, как заклинание, – Быстрее, мало времени! Шансы – дерьмо! Ну же, быстрее!
Мы добрались, Хаген забрал у меня крааф’бар, и припал к скале. Я вглядывался в темноту тропы, но ничего не видел. Зверь заревел сильнее, но было понять, далеко он, или уже близко.
– Копье, мать твою! – заорал старик, выхватывая головешку из костра, – Ляг за костром, и бей, как учили, когда скажу!
Старик запрыгал на здоровой ноге к самому краю тропы, в одной руке крааф’бар, в другой горящий сук. За ним тянулась алая дорожка. Я вырвал из палатки копье, залег, и крепко, до боли в ладонях, стиснул древко. Из-за пламени не было видно, приближается ли волк. Кровь стучала в голове, заглушая все звуки, и звук голоса доносился как будто издалека.
– Он затих. Оправился от моей наглости, – Хаген морщился, но продолжал растягивать рот в безумной улыбке, – Сейчас будет здесь. В этот раз не медли – подохнем.
Я подобрался, нащупал опору ногами. Мышцы сводило, от напряжения. Тянуло блевать от терзавшего желудок страха. Кажется, я уже вечность лежу здесь с копьем. Чувства обострились, я подмечал каждую мелочь, каждую падающую снежинку, но толку от этого было немного.
Он здесь, – он скакнул вперед и заорал, размахивая жалким подобием факелом, – Давай же, паскудное отродье, сюда! Думаешь так просто взять да и сожрать старину Хагена? Я Хаген Дырокол, Хаген Друг Кузнеца, Хаген В-Другой-Раз! Я и тебя, тварь, переживу, давай!
Сквозь языки костра я различил, как зверь медленно приближался. Он не издавал ни звука, аккуратные острые ушки плотно прижаты к массивному черепу, здоровые лапы тихо ступали. Боги, какой же он здоровый. На морде, на месте правого глаза была кровавая рана. Хорошо попал старик, но недостаточно хорошо. Зубастая пасть ощерилась, обнажая клыки размером с две фаланги пальца. Краем уха я уловил утробный рык.
Сейчас! – закричал Хаген, и в то же момент варг серой тенью метнулся к старику, в два прыжка преодолевая расстояние, – Давай!
Я вскочил и побежал, целя наконечник копья строго вперед. Мой шаг – чудовище уже рядом с Хагеном. Еще шаг – выбитый из рук факел отлетает в сторону. Еще шаг, почти прыжок, я совсем близко – старейшина отлетает, прикладывается к ледяной стене и роняет оружие. Я ору и бью копьем, вкладывая вес и весь свой страх в удар. Наконечник прорывает шкуру меж ребер варга. Он пытается рассмотреть меня невидящей глазницей. Я давлю сильнее, чувствую, как плоть поддается. Тут исполин дернулся в мою сторону. Меня повело, я заскользил ногами по камню, и упал, но так же крепко держался за древко – это меня спасло. Копье уперлось в землю, и зубы клацнули перед моим лицом - не достали совсем чуть-чуть. Тут же из грозной пасти вырвался скулеж – зверь пытался отойти в сторону, отстраняясь от ранящего наконечника. Яростный нечеловеческий крик вырвался из глотки Хагена. Он вновь был на ногах, точнее на одной ноге, и всадил крааф’бар варгу под ребра с другой стороны, и потянул на себя.
– Подымай его и толкай! Ааааааааа! – зубы содрали плоть с его руки, но на этот раз старик не выпустил оружия, как-то умудрился устоять и все так же тянуть крааф’бар на себя уцелевшей здоровой рукой.
Я, наверное, то же что-то кричал, и каким-то диким усилием загнал копье еще глубже, отчего чудовище поднялось на дыбы, уронив Хагена. Я продолжал давить, варг – пятиться к обрыву на задних лапах. Скулеж перешел в повизгивание, которое все-равно звучало жутко. Старейшина подполз и засадил в заднюю лапу нож, зверь качнулся – и последним толчком я сбросил его в пропасть. Удар, взвизг, еще удар, и еще… И тишина.
Хаген лежал навзничь, весь в крови, хрипло дышал, закрыв глаза. Левая рука разорвана, нет двух пальцев, нога красная до самого бедра, на лице – свежие шрамы от когтей. А на мне – ни царапины. Я метнулся к нему и потащил его к палатке, ближе к костру. Он тяжело стонал, пытался что-то сказать, я не слушал. Все вспоминал, что видел в деревне, как знахарь штопал раны охотников, как мать ухаживала за раненым отцом. Я разрезал шкуры и ткань палатки, накладывал жгуты, каждую тряпку пускал на перевязку. Перерыв свою сумку нашел-таки костяную иглу и оленьи жилы, пытался сшивать разорванную плоть. Выходило плохо, старик дергался, но я продолжал стягивать края самых плохих ран. Хорошо еще костер горел – раскаленным ножом я прижег культи от пальцев. Хаген стонал, и перетерпел почти все, но в конце концов отрубился. Я завернул его в оставшиеся шкуры и уложил к догорающему огню.
Уснуть я не мог, да и нельзя было. До утра еще было далеко. Странно, мне казалось, что схватка была длилась бесконечно долго... Проклятье, мы прикончили варга! До меня только сейчас стала доходить комичность ситуации. Старик и мальчишка-изгой. Не поверит же никто. Я свесил голову с обрыва, в попытке рассмотреть тело зверя, но ничего не было видно. Темно, да и зачинающийся снег все скроет. Обидно – это самое большое достижение в моей жизни, а я даже трофейных ушей себе нарезать не могу. Неведомый! Нашел о чем думать, в такой-то момент! Цена за победу была высока. Возбуждение и пыл драки схлынули так же быстро, как и появились, а на смену страха за жизнь пришел страх перед завтрашним днем.