- Все эйры исполнили вашу волю и остались вами довольны, мой господин! Все эйры, - я подполз ближе, заглянул мерзавцу в глаза и улыбнулся. – Все, кроме одного…
Я выбросил руки вперед, сомкнул их на ладонях Гэйдина и вонзил стилет прямо ему в горло, а затем рванул клинок в сторону. А теперь давай отрежем ему башку! Дело говоришь, Канис. Ошеломленный сцитор не успел среагировать, и мы свалили его на землю, продолжая кромсать его горло клинком, отсекать пальцы, резать плоть. Воздух накалился, мой одежды начали тлеть, вспыхнули языки пламени, но я не обращал внимания. Не мог остановиться, да и не хотел. Канис тоже наносил удары, но не мешал мне. В этот раз с магосом сражались двое, и выходило у нас лучше, чем в прошлую нашу встречу. Снова мощный толчок. Нас подняло в воздух, но я не выпустил ублюдка и держался за него мертвой хваткой, и мы вновь свалились на залитый кровью пол. Что, не вышло, сучий сын? Да, ему конец. Может мешало разорванное горло? Я продолжал бить, Канис выдавливал ему глаз, и пока второе око еще сохраняло осмысленное, хоть и напуганное выражение, мне в голову пришла забавная мысль, которую я не сумел удержать в себе.
- Сдается мне, мой дорогой наставник, что брат Фестер здесь не единственная бездарность, - я продолжал колоть сцитора в грудь. – И Даллак оказался прав. Уверен, ты очень жалеешь, что связался с нами…
Часть II - Глава VII
- Что вершит судьбу человека в этом мире? Некое незримое существо или закон, подобно длани господней парящей над миром? По крайней мере, истина в том, что человек не властен даже над своей волей.
- Хаген, ты бы не налегал на медовуху?
- Расслабься, дружище, бууэргх, это во мне говорят внутренние демоны. По пьяни вообще не затыкается, скотина такая!
Из разговора темплария Фалко и брата Хагена,
8 июля 1061
Я наматывал круги по зале, все еще стискивая скользкую рукоять кинжала. На полу, в чернеющей луже крови, прямо возле алтаря, где еще недавно я сам был прикован, холодел трупа Гэйдина. Мой новый наставник. Мой мертвый наставник. Дурное дело водить с тобой знакомство, Темиель. Оно само так вышло. Ага, сцитор упал на кинжал. Кхм. Не больно-то мне весело, Канис. Это сейчас неуместно. Нашел время миндальничать! Это ты втравил нас, силком затащил на бойню! Ты, что ли, противник насилия? Я противник насилия над собой! Нашелся, герой. Дьявольщина! В голове не умещается, что магосы все еще плетут свои козни. Сотни лет минули, и вот, пожалуйста! Сотни лет? А не свистишь ли ты часом, дух? Ты меня вообще слушаешь? Из всех проблем ты выбрал наипаскуднейшую, а во враги наметил наметил самых опасных ублюдков, которых я только могу выдумать. Жопа, Темиель, самая настоящая задница – вот где мы!
Откуда ж мне было знать? Да и поздно уже думать «если бы да кабы». Все закончилось, как закончилось. Что, думаешь, на этом все? Злодей повержен, а бонды торжествуя, в кружки заливают мед? Мир, дружба и материнская титька? Ха! Магосы никогда не действуют в одиночку. Где один – считай сразу трое. Почему ты в этом так уверен? А почему ты так наивно веришь в хорошее, если ничего об этом не знаешь? Твою мать, Канис! Мне мозги наизнанку вывернули, я еле живой, а тут ты со своими подначками… Советую тебе приготовиться, Темиель, ибо ты вскрыл чертовски зловонный и опасный нарыв. Ты – мой нарыв. Хвастливый незатыкающийся бубон. О, нет! Напротив, теперь я меньшая из твоих проблем. Твои геройства окатили нас таким пагубным смрадом неприятностей, что вовек не отмыться. На покой более не стоит рассчитывать. Вот спасибо, утешил. Всегда пожалуйста.
Я считал, что настоятель слишком жесток к иноверцам, и, грешное дело, в опасность инакомыслия не верил. Да и какая опасность от бабульки, что черствый хлеб подносит в дар безмолвному и забытому болванчику-истукану? Но это… Это же мрак, полнейшая тьма, сродни сказочному злу. Душегубство, похищения, пытки. Детоубийства, в конце-то концов, чем оправдать? Какой такой высшей целью? Как так вышло, что самый обыкновенный лжец, убийца и, вдобавок, Неведомый меня раздери, колдун, носил личину блюстителя нравственной чистоты? Если уж это не доказывает ироничности мироздания, то я сдаюсь. Как бы то ни было, оказалось, что доверенное лицо Септума от идеалов благочестия стоит дальше, чем загульный пьяница и душегуб-разбойник вместе взятые. И ведь не все на этом, чтоб меня! Мерзавцы наверняка еще остались в Меркиле.
Как бы мне не хотелось этого признавать, среди них я заметил лица весьма влиятельных персон. Торговцы, богатые виги… Конечно, теперь они уже ничего не расскажут, но как знать, кто еще замешан? Даже Стерман Сигард, защитник города. Как же глубоко проникла зараза? Как вообще можно было склонить людей к этим нелепым маскарадам, отвратительным таинствам, преступлениям? Променять сытую жизнь порядочного человека на это? Во имя чего пролито столько крови? Зачем творить такие чудовищные вещи? Власть. Богатство. Пристрастие к жестокости. Тщеславие. Больное любопытство. Выбирай, что хочешь. Люди были, есть и останутся отвратительными созданиями. Всегда верны своей извращенной логике и низменным желаниям.