Подсказки Каниса безошибочно вели меня обратно к туннелю, по которому мы пришли. Странное ощущение. Голос тот же, и те же подначки, дурацкие шуточки, но он как будто потерял былое ехидство и больше не изводил меня, как раньше. Просто указывал путь. Кто мы теперь? Соратники? Колдун мертв, и у духа не оставалось причин принимать мою сторону, отчего же он не взялся за старое? Эта неопределенность изводила даже больше, чем полные яда насмешки, к которым я уже успел порядком привыкнуть. Пытаясь избавиться от назойливых мыслей, я молча брел по туннелям и комнатам, и находил лишь пыль и древнюю паутину, в которой не было ни одной мушки. Даже ползучим гадам здесь не место, а я – все еще здесь. Зараза! Прочь, прочь отсюда, Темиель.
В подземелье ютился целый выводок мерзавцев, однако катакомбы все-равно выглядели по большей части нетронутыми: многие переходы оставались скрытыми за вековыми слоями паутины, многие были перекрыты решетками, а то и вовсе заложены свежей каменной кладкой. Свернув в первую комнатку, чья приоткрытая дверь как бы приглашала войти, я глубоко пожалел, что поддался любопытству. В центре комнаты была глубокая яма, на манер колодца – дна не видно, Покойницкая. Тела жертв на разных стадиях разложения. Тело юной женщины с белокурыми волосами скрючено посмертной судорогой. Раны на запястьях и шее, бледная кожа, белесые глаза. Лишь грива волос выглядела нетронутой смертью. Тела мужчин выглядели хуже, хотя, скорее всего, они просто очутились здесь раньше. Я вгляделся внимательне и снова закостерил свое любопытство. Большая часть тел на дне колодца принадлежала детям. Маленькие трупики, разбухали и разлагались, расползались на части, обнажая светлые кости. Тошнота подкатила к горлу, а перед глазами встала картина дождя, канавы, а в ней Манфи стискивал хладное тело почившего брата. Глаза защипало. Это все от запаха. Да, точно от запаха. Сдерживая позывы к рвоте, я выскочил из комнаты и упал на колени. Рот наполнился желчью, и что-то больно стиснуло грудь. Странная боль ушла в живот и ухнула ледяным камнем. Я так устал! Вставай, Темиель. Ты же видел? Видел это? Мертвым все равно. Поднимайся. Мы уходим.
Не скоро я такое забуду. Если та воровка видела то же, что и я, то я не удивлен, что ее мучала совесть. Сплюнув желчь, я побрел дальше, все так же прислушиваясь к голосу Каниса. Многие двери по пути были открыты, а желания заглянуть и полюбопытсвовать у меня большене возникало. Хотелось сбежать отсюда, и больше ничего. Ближе ко входу я наткнулся на еще одну вместительную комнату – дверь была распахнута настежь. Внутри все было заставлено ящиками и мешками со съестными припасами. Сундуки, лавки, теплые шкуры и одежда, домашняя утварь... Судя по запасам, они пережидали нападение фризов здесь. Выползли из норы позже, когда опасность уже миновала. Что ж, по-крайней мере без положенного воздаяния ублюдки не остались.
В глаза бросилось, что одна из стен склада, поросшая мхом и лишайником, сочилась влагой, а барельеф из клубка змей пошел трещинами. Я ковырнул трещинку пальцем. Камень целым пластом отделился от стены и рухнул на горшки, разбив часть и подняв пыль. Обязательно надо был тянуть свои кривые лапы? Я нечаянно. Уходим, Темиель. Что, почему? Все это место – одна большая ловушка, а мы - безмозглые крысы, раз до сих пор здесь. Разве опасность не миновала? Я прислушался, но кроме шуршания черепков под сапогом не услашал ничего, зато в нос ударил сильный запах масел, и, чуть более слабая нота страха. Чего ты медлишь? Не торопи меня, у меня созрела идея. Полукровка!. Да сейчас, сейчас! Я торопливо начал собирать целые сосуды. Cкрытая за барельефом находка вовсе не была пугающей, однако меня пробрал холодок, а шерсть на загривке встопорщилась. Руки немели, клонило в сон, но я все-таки сгреб в охапку с десяток кувшинов и поспешил на выход. Воздух еще долго оставался все таким-же затхлым, но в нем уже чудилось движение. Скорее, Темиель, скорее! Спотыкаясь и шумной дыша, я бежал вперед, едва слушая бормотание Каниса, а мысли мои витали в той кладовой, где под барельефом со змеей, глубже в стене была скрыта монолитная гладь из черного камня, испещренная надписям на старшей речи. Вязь букв окаймляла грубую пиктограмму глаза. Жуткий, клокочущий, смех доносился из глубин подземелья. Или он звучал лишь в моей голове?
***
Свет! Небо! Ветер! Наконец-то. Впрочем, могло быть и потеплее. Колючий бриз обдувал лицо, трепал воротник рубашки, однако не мог справиться с туманной дымкой, что скрывала от меня утренний пейзаж. Небосвод в пелене темных облаков, а берег моря вдали был едва различим. Только яркое пятно чуть выше горизонта напоминало о наступившем утреннем часе. Силуэт Меркиля исчез. Я снова один. Не совсем один… Я усмехнулся. Да, не совсем, и сейчас я даже этому рад. Серая мгла, спрятанное солнце, тишина. Первый летний месяц не баловал Андераан теплом и красками. Покрутив в руках причудливый диск сцитора, и засунул вещицу в его же поясную сумку, которая тоже стала моей. Вот все и закончилось. Ага, плевое дело. Да иди ты! Поправив ремень, я двинулся прочь от старой усадьбы, хромая и ругаясь вполголоса.