Сидевший напротив меня громоздкий живой труп, с огромным мечом на коленях, удивил меня сильнее. Его не просто перевязали – уже была операция, судя по характеру проступивших багровых пятен, что точно повторяли ход швов. Несмотря на смертельную рану, великан не истек кровью. Казалось он дремлет, но мне был слишком хорошо знаком эффект дурмана – сейчас он погружен в глубокий сон, и ничто его не разбудит. За козлами сидели двое. Курчавые темные локоны, аккуратно уложенные и перевязанные зеленой лентой, могли принадлежать только апотекарию. Буйная рыжая шевелюра, лохматыми перьями разлетающаяся в стороны мне тоже была знакома. Кто-нибудь, поставьте за меня лампадку в солуме. Все оказалось не так печально, как я предполагал. Сбежав из боя Фалко сохранил жизнь, хоть и все равно получил рану – сидел криво, скособочившись, а из портков выглядывали свежие повязки.
- Хаген!
Низкий мужской рык оглушил меня, а следом меня сдавило в медвежьей хватке. Перегнувшись через борт телеги, меня тряс и душил Ульрих. Ни сальные волосы, облепившие потный лоб, ни замаранная повязка на глазу, из-под которой выглядывал багровый шрам, ни удушающий запах потного тела, так и не смогли превратить Улле во что-то грубое и устрашающее. Я все равно видел того же мальчишку-щеночка, что радостно лает при виде хозяина. Может я предвзят, и другим казалось иначе, но я ничего не мог с этим поделать – я знал его дольше всех. Вот только щеночек вырос, возмужал и раздался вширь, и сейчас грозился сокрушить мои ребра.
- Хххватит, Улле, раздавишь…
- Ты жив! А-хой! Клянусь Фараэлем, ты осенен его заботой! – он наконец ослабил хватку. – Я чертовски рад видеть тебя целым и невредимым. Фалко нагнал страху, но я-то знал, что с тобой ничего не могло случиться!
Одежду храмовника покрывал плотный слой дорожной пыли, а глаза парня испещряли красные прожилки. Должно быть искали нас долго. Среди сопровождающих я заметил оставшихся храмовников: долговязый Никлос и кряжистый Ансельм брели позади и о чем-то негромко переговоривались. Остальные, где-то полдюжины мужчин, носили нашивки ополчения.
- Городских ночью подняла на ноги какая-то перепуганная насмерть женщина, а чуть позднее, к храму заявился раненный Фалко. Мы тут же кинулись тебя искать, но нашли только Лотара и бедных ребятишек. Только к утру, когда загорелась усадьба Войнота мы набрели на тебя…
- Так-с, хватит! – Солер спрыгнул с козел и осуждающе уставился на парня. – Оставь Хагена в покое, малец. Им всем нужен отдых. Успеете еще поболтать.
Нехотя Улле умолк, но далеко не отходил: шел вровень с повозкой и ободрительно мне улыбался, как будто и не было между нами никаких ссор. Апотекарий же навис надо мной, уложил на спину и начал осматривать, больно тыкая пальцами под ребра.
- Оставь, Солер, я в порядке.
- Это уж я буду решать…
Я перехватил его руку и взглядом заставил прекратить раздражающий осмотр. Апотекарий вздохнул и устало опустился на борт телеги, всем своим видом выказывая осуждение, отчего его тонкие усики презрительно подергивывались.
- Ты, Хаген, большой дурак. Такую глупость учудить!
- Вы нашли… Вы нашли его? Это?
Я не уточнил, но мимолетная судорога, пробежавшая по лицу Солера, дала мне понять, что он прекрасно понял, о чем я. Придвинувшись ближе он заговорил вполгоса, отведя взгляд в сторону.
- Ты всполошил людей еще когда собирал свой отряд смертников, а когда в «Морского Волка» заявилась зареванная баба, перепуганная до смерти, и начала рассказывать про чудовище, что рубило вас на куски, народ встревожился не на шутку. Отец мальчиков, Гарман, подбивал мужчин отправиться на подмогу, но никто не покинул города, пока до обители не дополз Фалко. Клинок прорезал ему мясцо под ягодицей: много крови, но рана в итоге вышла пустяковой. Он даже сидит, как видишь.