- Смотри, тама жрецы щас махаться будут!
- Где?
- Тудой смотри! Храмовник энтот да жрец чудной!
- Это котороый Хаген Полоумный? Одноглазый?
- Вестимо да. Сцепились как!
И стоят, бараны, смотрят. Интересно им. Чего вы так за мной не шли, когда нужда была? Как смотреть, так вынь да положь, а как дело делать, так руки в ноги и язык жопе? Противно. Фалко отступал в тенек, делая вид, что его это вообще не касается, а у жреца от лица кровь отхлынула и задергалась жилка на виске. Гладко выбрит и обрит, одеянье чистое, с иголочки, а висит, как на жерди. Этот месяц его лет на десять состарил, не меньше.
- Расходитесь с миром, добрые люди! – голос все-таки у Эймара что надо, ни чета моему. – Тут важное дело, и драки вы не дождетесь. Люди веры страстны чувством, но руку на ближнего лишь в защиту веры да слабых силою подымут. Расходитесь! Что о вас жены подумают, коли узнают, что вы безделу околачиваетесь, как голытьба сиротская? Матис, что стоишь, не забыл куда шел? Пил опять, что ли?
- Не, я как стеклышко прозрачный, господарь жрец, - одутловатое, красное от пьянки лицо попыталось изобразить невинность. – Ужо неделю в рот ни капли…
- А ну подойди, дай я на тебя погляжу.
- Я это.. Спешу ващем-то, господарь! Мир делам вашим… - пьянчуга начал проталкиваться сквозь толпу, из которой уже доносились смешки.
- Флоренц, а ты что рот разинул и ржешь? За лавкой кто смотрит?
- Я, конечно… - ответил тучный тяжелый мужчина, нахлобучив на себя серьезный и важный вид.
- А мальчонка тот за рыбу тебе уже заплатил?
- Какой мальчонка? – глаза карла округлились. – Ах ты ж! Лови его! Манс! Держи вора!
Как цапля вылавливает лягушек, так и Эймар надергал из толпы самых шумных заводил и вытряхнул из них мысли о былой забаве. Удивительно, как много горожан он знает по именам. Я-то имена братьев забывал, и такой памяти сильно завидовал. Как только толпа рассосалась, наш чудо-оратор увел нас в ближайший закоулок и тряхнул меня и Рикертом, схватив за вороты одеяний. По-крайней мере попытался, ибо силою он не отличался.
- Я вас, мудаки, пергаторам сдам! Только устройте такое еще раз!
- Эймар, я не хотел…
- Так бы и говорил сразу все начистоту! – я снова перебил визария и отступать не собирался. - Секреты разводит. В чем дело? Мало я крови за веру и братьев своих отдал, чтобы меня, как преступника асракизму подвергать?
- Остракизму.
- Да насрать! Чем я это заслужил?
- Чем? Да мы все из-за тебя в опасности! – глаза Эймара округлились, как будто он говорил что-то очевидное. – Не только храм, весь Меркиль теперь пройдет через гнев и пламень Септума.
- Причем тут я?
- И это еще я безмозглый, – саркастически протянул Рикерт. - Твоя прогулка загород не вернула нам сцитора и обернулась катастрофой.
- Теперь от Меркиля несет колдовстом и ересью. Это лишь вопрос времени, когда слухи дойдут септаса Овидия, – мрачно прошептал жрец. – Я уже вижу, как пергаторы пишут ему весточки о том, что и нападение фризов рук дело местных вероотступников. За последнюю сотню лет никто не брал обители Фараэля. Ни разу! А теперь, когда народ взбудоражен и судачит о секте еретиков каждый божий день, мы все стоим в одном шаге от костра. Это неслыханное дело! Нас всех растерзают, не разбирая, кто виновен, а кто нет.
- О, как неудобно вышло! – я зашипел в ответ. – Такое дерьмо не должно было случиться в твою смену, да, Эймар? Пускай себе потрошат детей и колдуют, лишь бы никто об этом не знал, так что ли?
- Откуда нам знать, что ты это не выдумал? Может ты сам в этом не замешан! – процедил Рикерт и угрожающе придвинулся. – Ты единственный, кто выжил. Единственный, кто видел еретиков и колдовство. Дрался с мертвецом, как же! Пусть ты и человек без прошлого, но я всегда узнаю следы от кандалов. Ты беглый преступник, и если кто и замешан…
- Я тоже видел ожившего мертвеца… - робко вставил эсгиф.
- Заткнись, Фалко, - хором крикнули визарий и жрец.
- Отвалите от парня. И прикусите языки, трусы бесхребетные, - я силился овладеть собой, но меня уже трясло от ярости. – Убедите меня, что я могу вам доверять. И постарайтесть хорошенько, иначе я отправлю вас вслед за предателем Гэйдином, которого, Рикерт, я все-таки, к своему глубокому разочарованию нашел.