– Да я и сейчас покрепче тебя буду, папаша. Так-то ты на мне на добро отвечаешь?
– Извини, я не думал обидеть… Просто…
– Будет, будет тебе. Мы еще даже не ушли. Чего загадывать. Может и не дойдем. Дело нешуточное, это правда, но уж лучше, чем одному в Белый Путь топать. Один Хлад знает, как все обернется, но я всегда говорил, что лучше рискнуть разок, чем гадать и на милость богов уповать. А ты, однако, разболтался, а говорил – не в настроении. Кхе. – старейшина растянулся в улыбке.
Тут лицо Хагена приобрело прежнее суровое выражение.
– Колем, я уже не молод, и уж давно не так силен. Держать путь на своих двоих, да еще и в середину зимы, по пустошам – задача та еще. Добраться до Драмунгваарда будет непросто, это правда, я и не спорю, однако шансы на успех есть. И может у паренька даже получше моего выйдет. Я бы назвал это верным решением. Выбор у твоего сына все равно невелик.
– Я понимаю. Спасибо тебе, старейшина.
– Пока не за что. Не думай, что это я такой весь из себя добряк – защитник сирых и убогих. Просто не хочу дожидаться старческой немощи, а потом уходить прочь, как побитая собака, умирать на снегу. – старик, смачно затянувшись, пустил несколько дымных колец, – Я никогда не был добрым носготом. Слишком долго пробыл вдали от Ваас’омниса. И, коли правду сказать – всегда мечтал умереть в шумном трактире или душистом борделе, под какой-нибудь сочной бабенкой, в стельку пьяным. Так что я не только парню, но и себе пытаюсь выбить местечко, где оно поприятней будет.
Отец хмыкнул.
– И все равно. Спасибо, Хаген. Никто бы такое не предложил, а предложив – не решился бы. Я благодарен тебе. Уверен, Илва тоже.
– Но-но, хватит уже. Засмущал. Считай последнюю услугу твоему деду возвращаю, пусть хоть на другой стороне про долги забудет. Ладно, пойду я. Впереди… – он зевнул, – доооолгая дорога.
Хаген поднялся из-за стола, открыл дверь и обернулся.
– Я сберегу пацана. И мы доберемся. Так и передай жене.
Захлопнулась дверь. Половицы заскрипели и отпахнулась занавесь из шкур. Я плотно закрыл глаза и мерно задышал. Заметит, что не сплю? Нет, не должен. Я вовремя притворился. Доски пола попискивали под переминающимся с ноги на ногу отцом. По моим волосам тихонько прошлась рука. Откинула длинную прядь с лица.
– Пусть Хлад будет милостив, – голос отца был сиплым, – Пусть Кеннет согреет тебя в пути, и пусть Адамина укроет тебя от взгляда Неведомого. Найди свое место, сынок.
Шкуры снова задернулись. Закряхтела погребная лестница. Я открыл глаза. Колем Хладорукий проявил отеческую ласку. Кто бы мог подумать? Он что, волнуется за меня? Не верю. Быть может, знай я это раньше, старался бы сильнее. Хотя вряд ли помогло бы. Он все тот же человек, что лупил меня, тот же человек, что корил меня за неудачи. Даже не знаю, что чувствовать.
Мысли метались в голове, как пчелы в улье. Сна ни в одном глазу. Один человек, пара слов, несколько мгновений – и вот отступают думы о смерти, а их место занимает надежда на будущее. Что там впереди теперь? Новая жизнь? А справлюсь ли я? Будет ли горевать мать? Заскучает ли по мне брат? Вспомнят меня здесь? А чего мне делать там? Как я смогу жить по-другому? Далеко ли до этого Драмун-чего-то-там? Какие опасности нас ждут на пустошах? Вот как тут уснешь? Тихо, чтобы не выдать себя, я снова достал из под шкур свое драгоценное сокровище.
Огонь рисовал на стенах причудливые картины и освещал желтые, потемневшие от времени страницы у меня на руках. Книга. Меня завораживает эта вещица. В руку толщиной, обтянутая кожей обложка, и каждый лист изрисован значками. Иногда встречаются странные рисунки и какие-то узоры, о значении которых можно только догадываться. О, как бы я хотел узнать, что за смысл кроется в этих страницах! Мне чудились неведомые знания. Будто поддавшись наведенным чарам, безо всяких сожалений, я выторговал ее у заезжего караванщика, обменяв на кошель речного серебра, которое насобирал за пару лет. Конечно, потом мне еще не раз пригодился бы это увесистый узелок, но даже не разгадав смысла начертанных знаков и рисунков, досады я не испытывал – я был доволен. В отличие от отца. Он сказал, что я безголовый чурбан, что меня надули и всучили бесполезную труху, годную лишь для растопки пламени. Ну и пес с ним. Я не жалею.
В деревне подобные штуки у нас вообще не водятся – носготы, исконные жители Ваас’омниса, все поголовно неграмотны – тут книжек никто не читает. Мы охотимся, ловим рыбу, разводим скот, а иногда, если повезет набрести на железную жилу у истоков реки, наш кузнец, Харальд, своим мастерством превращает руду в оружие и инструменты. Еще мы варим брагу и мед, выделываем шкуры, строим жилища, а иногда проламываем черепа тем, кто мешает нам заниматься всем вышеперечисленным. Это у моего народа выходит просто замечательно.