Сегодня стариков пробило на рассказы о чудовищах и прочую нечисть. Даже в мою, еще такую пустую и несведущую голову, закрадывалась тень подозрения, когда я слышал сбивчивую речь мужиков, уже порядком окосевших от ядреной настойки. Нейр с Дагом и так были словоохотливы сверх всякой меры, а как поддавали лишка, так вообще туши свет. Меня, как и многих узников моего возраста «правдивые» истории об упырях и волколаках, ведьмах, что живут под боком, не трогали вовсе, и вызывали только улыбку. Не минул час, как Даг затянул пугающий мужское естество рассказ про коварную шлюху, у которой два ряда зубов под юбкой и грабительские расценки. Все подняли его на смех, чем знатно разозлили ехидного старого пердуна, хотя я не мог не отметить, что при мысли об острых зубах на своем хозяйстве становилось на редкость неютно. Когда смех немного поутих, Дед затянул свою историю.
- А вы слышали, про Зверя?
- Чего?
- Давеча стражники болтали, что подле Ведьминой Ямы, в двух днях пути на восток от Белого Клыка, завелося чудовище лютое. Оборотень. Огромным лютоволком оборачивается и рвет людей по ночам. Уже многих подрал. И только мужиков дерет, охотников, сильных и опытных. - Дед посмотрел на бледный след луны за облаками, и передернул плечами. - Ужасть-то что будет, аки луна полной станет.
- Херовые охотнички, раз их зверье дерет!
- Тошно! Оборотень, как жешь! Волки обышные – зимушка то холодная, вот и наглеет зверь. На шеловека волк идет от голода токмо, а не забавы для. Враки это! Плохой охотник швои неудачи приукрашивает, мол, «не волк напужал, а оборотень, и не один, а целая дюжина!»
- Верно Щербатый говорит, вранье.
- Ишь, знатоков сколько! Поживете с мое, и не то увидаете, - возразил Нейр.
- А чем докажешь, Дед?
- А вот тем, шо такие как вы молодцы, как это слово-то ученое было... скипте... скепатические юноши, неверящие то есть, собрались зверя завалить. Собралися гурьбой в две дюжины, с соседскими парнями, из Межевиной на пару, и пошли облавою в лес, чтоб зверя выкурить да погубить. С огнем шли с утра до вечора, и не нашли его хоть, целый день ходили – только следы огромные, да шерсть белую видали. А как разбили огонь по вечеру, так оборотень из лесу на них прям и выскочил! И огня не боялся, костер разметал, и почти всех задрал и поломал. Даже не жрал – убивал одного за другим! Зло во плоти! Огромное чудище, в два роста в холке, и зубы что ножи. Матерый он, говорят, седой, а не серый, как обычные оборотни. Задняя лапа разодрана, а носился, что демон какой. Только трое возвратилось, и то – один уже на небесах пирует, с предками. Это все не спроста, это предвестник темных лет…
- Да брехня все это, Дед! Где ж это видано…
Тьфу. Нет пределов для глупости, лжи и невежества. Я не поверил в слова стариков ни на мгновенье. Что они несут? То богов через слово поминают, то еще хер знает что. Богов или нет вовсе, или им просто на людей плевать. Че их поминать-то? А чудовища? Стыд и позор же! Вроде взрослые мужики, а несут околесицу, как дети малые. Оборотни, как же. Может варг сюда и забрел – похож по описанию. А по мне, так самый страшный зверь это даже не варг, а человек. Самый жестокий - уж наверняка. То, что видишь, чувствуешь – только тому верить и можно. А к словам других нужно относиться с опаской. И уж тем более нет смысла забивать голову сказками.
Вскоре все повалились спать. Прислушиваясь к мерному сопению и похрапыванию, я глядел на темный силуэт крепости, предаваясь грезам о лучшей жизни и отрешаясь от своей печальной юдоли. Неожиданно бледный свет озарил все вокруг - серп месяца выглянул из-за туч. Словно белая курносая лодка он выплывал из-за облаков и все ярче освещал ночь.
Свет луны – редкий гость в Ваас’омнисе, и, как я понял из рассказов южан, в зимние месяцы он не такой уж частый гость и для чуть более светлых ночей Нортренда, Северных земель. Беспокойство сменилось уверенностью. Справлюсь. И то, что луна появилась - добрый знак. Прежде чем тучи снова укрыли месяц от моего взора, я запомнил чудный вид. И заулыбался про себя, непонятно чему. Клянусь предками, это был последний день, что я провел пленником в этих душных шахтах. Долбить камень всю оставшуюся жизнь? Задыхаться от рудного кашля? Рвать свою жопу и лизать чужую в надежде на подачку едой или паршивой выпивкой? С меня хватит. В жопу рыцаря-капитана Фи́липпа, в жопу управляющего Генрика, и трижды в жопу Свенда с компанией – я свалю отсюда. И весь этот сраный месяц останется для меня ничем большим, чем простым воспоминанием. Вот так, Темиель! Да, верный настрой! Ае!