- Хаген, сейчас ты принесешь клятву верности Фараэлю. С этого момента ты должен будешь беспрекословно подчинятся воле нашего Спасителя, а также воле слуг Его. Неповиновение святым братьям равносильно впадению в ересь, и приговор всегда един – смерть. А теперь внимай и повторяй за мной: «Взываю к тебе, Фараэль, защитник людей, услышь мою мольбу…»
Я повторял за жрецом слово в слово, и тут же забывал сказанное. Меня не покидало ощущение, что я несу какую-то чушь. Проповедник, напротив, был серьезен.
- Дозволь мне, смиренному грешнику, следовать воле Твоей, восхвалять тебя и нести слово Твое, сего дня до конца моих дней. – я закончил повторять слова клятвы.
- Теперь дай мне свою ладонь.
Я протянул руку жрецу. Ингольд вытащил из рукава небольшое лезвие и быстро полоснул острием. Отдернуть руку я не посмел – все это, очевидно, было важным ритуалом. Кровь едва сочилась – я толком не согрелся, а руки у меня всегда коченели на этом собачьем холоде.
- Сожми руку в кулак и держи ее над Очищающей чашей.
Алые капли срывались с руки и с шипением испарялись на багровых угольках. Я насчитал семь капель, прежде чем проповедник снова заговорил.
- Кровь и огонь, и чистые помыслы да приведут тебя к спасению!
Все? Теперь я уже фараэлянин? Чувствую себя точно так же…
- Первым делом, мальчик мой, выучи семь заветов Фараэля, и удели особое внимание седьмому завету. Вскоре ты поймешь, почему это так важно.
Ингольд подошел ко мне взял за плечи. Только теперь, когда мы стояли лицом к лику, я понял, насколько высоким был жрец. Мы оказались с ним одного роста, и он смотрел мне прямо в глаза, улыбаясь. Он расцеловал меня в обе щеки, а потом взял мой томик со стола и вместе с холщовым мешком передал мне.
- Отныне, мальчик мой, ты встал на праведный путь, и я буду твоим проводником на дороге к спасению души, однако это будет нелегко и потребует от тебя немало усилий, – он обошел меня и, обхватив одной рукой, повел к выходу, - Лишь избранным из посвященных, семплариям, почтенным провозвестникам воли Фараэля, дозволено прикасаться и внимать истинам, прописанным на страницах Красной книги. Но я уверен, что эта вольность будет нам прощена, ибо принесет большее благо. Наикратчайший путь к спасению многих перевешивает чашу личных грехов.
Красиво стелит, вот только что ему от меня надо? Так ничего и не сказал ведь. Темнит.
- Береги это сокровище, как зеницу ока, - Ингольд продолжал ходить вокруг да около. - Изучай при первой же возможности, а я прослежу, чтобы тебе не чинили препятствий. Ярые приверженцы старых богов будут относиться к тебе с враждебностью, другие, не столь категоричные в своей вере, будут холодны и подозрительны. Но ты сможешь проломить лед отчуждения.
Проповедник жестом указал мне на пол, на то место, куда меня бросили стражники, когда привели сюда. Я встал на колени и упрятал книгу в мешок.
- Я наказываю тебе склонить к истинной вере как можно большее число твоих товарищей. Читай молитвы и будь добр к ним, помогай им советом и дружеским плечом, ухаживай за их ранами – немалая часть книги посвящена врачеванию. Уверен, ты осилишь самые простые главы, да и я буду помогать тебе при возможности. Ты уже свой среди них, ты разделяешь с ними горести и лишения, а, следуя моим советам и полагаясь на мою посильную помощь, ты быстро завоюешь их расположение и взрастишь среди отребья мою паству. Я буду следить за тобой, и, ежели твои усилия увенчаются успехом, я приложу все свое влияние, чтобы вызволить тебя из заключения. Засим окончим нашу встречу – я сам свяжусь с тобой, как только в этом будет нужда. Мой верный помощник, Даллак сейчас среди стражи - он даст тебе знать.
Ах. Вот оно что, теперь все ясно! Я нужен ему для того, чтобы обманом завлекать людей в его культ бесноватых огнепоклонников. Прекрасно. Что может быть проще, чем обратить кучку озлобленных каторжников в истиную веру? Духовная пища - вот чего им не хватает. И это ничего, что ты сжег их единоверца у них на глазах? Плевое дело.
- Только заруби себе на носу, что о нашем разговоре ты должен молчать, иначе можешь забыть о свободе, - жрец медлил, замерев перед дверью, а потом уже с серьезной миной прошептал. - Не болтай лишнего, а на вопросы о том, зачем тебя вызвали на допрос, отвечай, что спрашивали про мертвого семплария, проповедника Фараэля, но выяснили, что ты ни при чем.