- Чтооооо? Кохир предал? Да не в жизнь! – заплевался Даг.
- Да не Кохир, а Силлаг. Кохир бы и при всем желании не смог бы. – вклинился Раэль, одноухий брат-близнец Роэля, - Не смог, потому как умер он. Заснул, говорят, и не проснулся. Старый он был черт, да как-то все равно не ожидали, что копыта отбросит вот так не вовремя, да еще и в постельке теплой, с бабой под боком. Может она, такая смерть, конечно и не бравая, за то уж куда приятнее, чем по колено в снегу кишки на копье наматывать. Повезло старику, что не увидел, на какого ублюдка все оставил.
- А кто при делах-то? Старшой его? Как его, от сука, забыл… - Дед забормотал, - Рикер, неее… Экарт? Нет, как же его…
- Рикард. Старший сын Кохира, Рикард Веселый, теперь веселится с отцом и предками. Он погиб еще раньше отца. И второй сын, Эгберт, тоже погиб. – бесстрастным и тихим голосом заговорил рыжеволосый немолодой мужчина.
- Эгберта схватили и повесили недели две-три тому, - снова вступил Роэль. - Причем вздернул его лично пес Годдарда, да так, что со стен было хорошо видно тело. С ним они вдоволь наразвлекались, как мишень пользовали. Целиком стрелами истыкали – бедняга Эг под конец стал на ежа похож. А за главного теперь Силлаг Светлый, младшой сын. Выродок он, вот кто. Перебил часть дружины эрловой, а самого Дитмара заковал в цепи и сдал этому херову лыцарю. И оно бы ничего, но нас окружили и врасплох взяли. Безвыходное положение: али на смертный бой двигай, иль сдавайся.
- Не сдюжили б мы, расстреляли бы нас с луков. Без портков, с замерзшей сракой много не навоюешь, особливо если не за кого уж воевать. – Раэль смачно сплюнул в костер и почесал огрызок уха.
- Да, дела, - протянул Нейр, - Помянем старого тейна, робята!
Когда мех с настойкой проделал круг, все еще продолжали молчать. Неловкие покашливания и тихие перешептывания затянувшуюся тишину не прервали.
- Слушай, а ты кто такой будешь? Я тебя как будто знаю… - спросил Даг, обращаясь к рыжему.
Рыжий поднял глаза. Тяжелый потухший взгляд воина, а это определенно был именно воин, с неохотой прошелся по окружающим. Коротко остриженная ржавая борода не скрывала плотно сжатых губ, а на голове был след застарелого шрама, который добавлял волосам второй пробор. Плотная рыжая шерсть на теле мужчины кое-где имела проплешины – скорей всего от ношения доспехов.
- Гуннар? Красный Гуннар? Ты что ль? – вытаращил глаза Даг.
- И Дагевар Скользкий дал себя поймать? Забавно… - еще тише проговорил Гуннар.
- Забавно, если хер душить исправно, а тут у нас все грустно и невесело. Тебя самого как изловили?
- Меня не ловили, - Гуннар скрипнул зубами. - Тебе же уже сказали. Отступился я от клятвы, сдался. Не лупи глаза, Даг! А что мне было делать? Бросить парней в бой, когда Филипп со своей сворой уже завалился в замок? Дитмару - конец, а его дружина перерезана или в плену. Силлаг, паршивая овца, еще до смерти отца вел переговоры с прихвостнями Змея. А как только старый тейн ушел в мир иной – просто впустил этих собак в крепость! Выбор был невелик: неволя или смерть. Я по крайней мере сохранил своим бондам жизнь.
- Остынь, Красный Гуннар, не гневайся. Ты тут среди своих. – перебил его Дед.
- Не скрою, я твое решение не одобряю, но все же рад видеть тебя живым, Гуннар. А пока живы – всегда есть шанс отыграться. На таких как мы – Север стоит! – подытожил Даг.
***
Свежее пополнение сильно взбудоражило лагерь, отчего надзиратели даже удвоили патрули. Однако никто из пленников не бузил, не призывал к оружию и не нашептывал о побеге. Насколько я понял, жители Холмогорья, или Лидэфьеля, как его кличут местные, сейчас переживают не лучшие времена. Зима была суровой, а военное опустошение наравне с разгулом разбойников и грабителей, сильно потрепало простой люд. Мир и покой канули в бездну: земля меняла хозяев, тейны торговали своей верностью, а баны только и думали, как бы с выгодой для себя обернуть итоги войны и междоусобиц. А меж тем на холмах и равнинах Нортренда поселился страшный гость – голод. Я сидел и слушал, пытаясь выудить побольше: напускать на себя показное безразличие становилось все труднее – я останавливал себя, когда вопрос просился наружу.
Вестей было много, но, к сожалению, ни одна из них не сулила нам надежды – кулак Годдарда еще крепче сжимался и никого не выпускал. Дитмара, вместе с его самыми известными и верными соратниками отправили в Штайндорф. Рыцарь-капитан Филипп закончил свои карательные экспедиции и присоединился к военному сопровождению. Готов побиться об заклад, что он хочет лично посмотреть, как вздернут эрла. Недобиткам Дитмарового войска пришлось не лучше: самые везучие вернулись в разоренные дома, остальные, либо подавались в разбой, что рано или поздно приводило к веревке, либо попадали в плен – и затем присоединялись к нашему дружному братству невольников.