Постойте. Только сейчас, я заметил, что засова с внутренней стороны не было – только отверстия под него. А как мы ее закроем? Стоит им просто потянуть за рукоять, и тогда дело за малым – догонят и прикончат. Я перевернул свой молот тупой стороной и забил по рукояти двери. Бил остервенело, вслушиваясь звон клинков и сопение позади меня – солдаты прижимали нас к нашему же выходу. Не очень умно. Оторвать рукоять не вышло – слишком хорошая сталь, но я согнул ее достаточно, что бы за нее больше нельзя было нормально ухватиться. Теперь останется заложить пустой засов, к примеру мечом – и тогда мы выиграем немного времени.
- Готовьсь! – закричал рыцарь.
Я обернулся. Пятерка солдат, что стояли перед ним, держали луки.
- Стрелы! – я сорвался на визг.
Инграм и Верманд бросились на землю, в сторону от напирающих солдат. Улле последовал их примеру. Ортвин с бондами увязли в бою и не сумели ничего сделать. Джоду не помог щит. Он повалился на колени и завалился назад, запрокинув голову и уставился на меня невидящим глазом. Из второй глазнице торчало оперение стрелы. Ортвина ранили в плечо. А лучники уже натягивали тетиву по новой. Нужно что-то делать.
На полу лежали опечатанные глиняные бутылки с маслом, что мы готовили под факелы. Я схватил две из них, метнул одну в солдата замахнувшегося в Миккеля, другую – в тех, что бежали к поднимающимся с земли Верманду и Улле. Первый бросок был удачным, а второй кувшин не долетел - разбился о развороченный штабель досок. Последовал еще один залп – стрела чиркнула по стене совсем рядом со мной, другая видимо задела здоровяка – он снова зарычал.
Стараясь не думать о том, куда попадет следующая стрела, я поднял заготовки факелов, зажег их от того, что горел на стене и бросил в разлитое масло. Облитые доски вспыхнули и начали разгораться. Инграм, Верманд и Улле оказались отрезанными от своих противников и бросились ко мне. Завыл Миккель – стрела пробила щит вместе с рукой. А в Ортвине торчала уже целых четыре, две в левой руке, одна в бедре, и еще одна пониже ключицы, но он все еще был на ногах. При всем своем рвении солдаты не решились заступить за границы кругов, которые он накручивал свои дрыном.
Больше всех нас, наверное, проклинал облитый маслом парень, но делал он это чертовски нечленораздельно: истошно вопил и размахивал руками, покуда не получил по голове от Миккеля. Падая, человек-факел вывалил на себя содержимое близ стоящего шкафа – им оказалась военная форма и отрезы синей ткани, видать под знамена Годдарда. Огонь продолжал пожирать все новые и новые запасы замка, дым расползался по подземелью, и я уже с трудом различал лучников. Стало тяжело дышать. Все слишком напоминало кошмар. Я двинулся к спасительному выходу.
- Сюда, быстрее!
Верманд и Инграм прошли первыми, следом пролетел Улле с ошалелыми глазами. Ортвин рычал, размахивал мечом в одной руке, и, пятясь, тащил левой рукой шатающегося Миккеля. Тот был ранен в голову и потерял щит. Я бросился к ним и подхватил Мика под другое плечо.
- Давайте, шевелитесь, - Верманд натужно кашлял и махал нам из дверей.
Когда мы с Ортвином передавали Миккеля с рук на руки Инграму и Улле, меня пронзила боль. Я повернул голову и смог различить древко, торчащее повыше лопатки. Вот и мне на счастье прилетело. Спасибо, вашу мать. По спине поползло что-то теплое. Я привалился к стене и оглянулся. У здоровяка все тоже было невесело. Кровь шла изо рта – он умудрился словить еще две стрелы в спину, и теперь напоминал огромного безумного ежа.
Пол и потолок окутывал дым, но было светло как днем – стена огня была близко. Дышать невозможно, а от жара волосы раскалились и одежда начала дымиться. Тут из пламени вынырнули двое солдат, а за ними тот самый рыцарь, что верховодил ими.
- Господарь Андрис, нужно уходить! Погорим все к едрене матери!
- Вперед, солдат! - рявкнул рыцарь. - Никто из них не сбежит.
Он зашагал к нам, и его подчиненными не оставалось ничего, кроме как последовать за командиром. Ортвин сплюнул кровь, схватил меня за грудки и торопливо заговорил на ухо.
- Мою семья в Густых Борах, на Нимге, ты... - он сглотнул и чему-то усмехнулся. - Помолись за меня своему Фараэлю.