Улле пыхтел, шипел и фыркал, и когда новый зажженный факел прогорел едва ли на пятую часть, мы услышали его радостный крик.
- Я пролез! Я пролез! Давайте сюда, а то здесь темно, а я кажется что-то нашел, но не пойму шо!
Завал видать и вправду выглядел куда хуже, чем был на самом деле. Вслед за Улле последовал Верманд. Конечно, надо же поддерживать статус самого матерого мужика. Мы привязали часть припасов к его пяткам и отправили в путь. Он справился даже быстрее, чем наш юный спутник. То же проделал Инграм, но под аккомпанемент из витиеватых ругательств. Эх. Твоя очередь, Темиель. Я привязал торбу к ноге, засунул в нее кирку, затушил факел и приготовился ползти.
- Эй, Хаген! Ползи быстрей! Тут такое!
- Да сейчас, сейчас!
Я устремился под завал. Это были самые долгие мгновения моей жизни. Каждый момент я ожидал, что камни обрушатся и раздавят мое несчастное израненное тело. Нещадно саднила спина – я каждый раз цеплялся больным плечом за острые камни. Благо они уже зажгли свет. Я вижу свет! Ха-ха!
В спешке вылезая из каменной ловушки я зацепился разбитой цепью за камни, психанул и сильно разодрал лодыжку, но даже это не омрачило моей радости. Неведомый! Я выбрался! Тут я оглядел товарищей, и обнаружил их согбенных у стены. Они что-то рассматривали и невнятно спорили. Рядом лежал истлевший скелет. От него уже почти ничего не осталось, даже следов одежды. Лежит тут целую вечность и укоризненно смотрит пустыми глазницами. Что-то блеснуло на костяном пальце. Я поднял руку и она начала рассыпаться у меня прямо на ладони. Осталось лишь блеклое кольцо. Блестел черный камень, на котором был высечен глаз. Забавно. Похожим знаком, глазом Неведомого мы отмечали гиблые места в Ваас’омнисе. И у Зрячего камня был такой-же знак. Я нацепил кольцо на правую руку – с трудом он пролезло на безымянный. А что? Пусть останется мне напоминанием об утерянном доме. Потерянных родных. Бездна и кошмарные колики! Еще разнойся здесь, как девчонка!
- Чего ты там стоишь, Хаген? Иди сюда. Смотри!
Инграм копался в бронзовом ларчике, что весь позеленел от времени. Сундучок, в отличие от своего хозяина, прекрасно сохранился, если не считать тот варварский удар, который разворотил его замок. Сам ящичек был простым, без какого-то ни было орнамента, лишь со следами краски, что тоже истлела со временем. Внутри лежали три бутыли из какого-то странного материала – то ли темная глина, то ли какое-то стекло. Я взял одну бутыль. Похоже на стекло. Опечатана. Внутри вроде как что-то плещется. Вода!
- Хехех! Вот отлично же – думал помру с жажды! – Верманд сковырнул закупоривающую печать бутылки и уж было поднес ко рту.
Инграм вырвал бутыль из его рук с нечеловеческим проворством. Когда дело касалось выпивки, его было не остановить. Еще бы! Небось выдержанное, как прадедов хрен, и так же жжет. Мечта пропойцы! Попытку Верманда отобрать бутылку обратно темноволосый бонд авторитетно остановил.
- Первый глоток для мастера-дегустатора! – и он тут же приложился к бутылке сделав три сочных глотка.
И следом скорчился на полу, ощерив рот. Он часто задышал, заорал и наконец забился в конвульсиях. Бутыль отлетела в сторону и с хлопком разбилась, выплеснув темное содержимое. Мы пытались удержать Инграма, но его трясло и колотило так сильно, что он клацал зубами с таким же звуком, с каким сшибаются клинки. Навалившись втроем мы кое-как придавили его и немного погодя его отпустило. Он затих. Умер? Я приложил ухо к его рту. Тишина. Ни дуновения. Неужели…
- Вот жешь срань-то! – подлец оглушил меня своим ревом.
Я влепил ему по челюсти. Ухо не слышит! Вот скотина! Стоило из-за него волноваться. Этого урода не убьет и тысячелетняя выдержка. Улле и Верманда ухахатывались и бились в истерике. Да. Ха-ха! Очень смешно. Ладно ты Улле, но от тебя следопыт, я такого не ожидал.
- Клянусь ядовитой сракой Скагга, или это самое жестокое пойло в мире, или я не Инграм Луженая Глотка! - он глубоко вздохнул. - Это ж надо! У меня аж глаза вспотели! Жаль разбилась отрава...
Верманд на мгновение сел, замолчал, затем выпучил глаза и покраснел, и потом снова повалился, заржав пуще прежнего. От его заразительного гогота даже я начал смеяться, хоть и не понимал соли той шутки, которая его насмешила.
- Боги! Инграм Луженая Глотка! Знавал я одну бывшую фриллу… Дорогие просила подарки, хитрая баба, но стоила усилий! Так вот у нее было такое же прозвище! Ох и что вытворяла! Что ж ты не сказал, Инграм, что ты из этих, из любителей по-южному…
- Ой, шел бы ты в сраку, юморист! – забурчал красный как рак Инграм. – Да, не лучшее прозвище, но какое есть, и вовсе не то оно значит, стало быть! Хорош уж! Посмеялся и ладно!