Не останавливаясь, мы пошли вниз. Под ногами скрипел снег, и этот скрип висел вокруг нас такой же густой пеленой, как и дымка. А я внимательно смотрел туда, в белесый туман — отступят или примут бой?
Склон как-то быстро закончился, многие тут же стали крестить лицо, как и там, при входе в Кромь. Я поднял руку, пробежал ею быстро вправо-влево-вниз-вверх, и ещё раз проверил, хорошо ли сидит шлем.
Твари стояли на месте безмолвной стеной и с каждым шагом становились всё отчётливей. Прошагав треть риги, мы уже могли разглядеть крупные детали. Щиты чуть меньше скутов, копий не видно, лица серые, на головах дурацкие шлемы в виде перевёрнутых мисок.
— Гурты-ы, копья-я вниз! — зазвучало в несколько голосов, и идущие в одной шеренге со мной опустили тяжёлые древки на скуты эгидников.
Я бросил взгляд вверх, слава Номану, ни одной летающей твари.
Но они появятся. Обязательно появятся, — прошептала интуиция.
Впрочем, я не обратил на неё внимания. От слотов нас отделяло всего метров сто. Встряхнув левой кистью, я приготовился к атаке, не забывая поглядывать наверх. Возможно, придётся спешно ставить «щиты».
И вдруг яростный то ли ор, то ли вой — слоты рванули в нашу сторону. Словно обезумевшие варвары-берсерки.
— Гурты к бо-о-ю-у-у! Маги стихийными!
Шорох вытаскиваемых из ножен мечей, словно под нашими ногами проползли тысячи змей, звонко запевшая сталь. Вот оно, началось.
Я вскинул руку и воткнул в одного из слотов «молнию». Тварь завалилась на ходу, забилась в конвульсиях, по ней тут же пробежало несколько её соратников.
— Во славу Номана-а-а-а! — едва перекрывающий безумный вой слотов человеческий крик. Наш ли это аржант, не наш — уже не понять. Три секунды, две, одна…
Удары, треск, крики боли. Слоты налетели на гурты лавиной. Несколько повисло на копьях, эгидники заработали короткими боевыми ножами, пытаясь достать прорвавшихся меж редкого частокола древков.
И всё это вот — вытяни руку и её тебе отрубят.
У слотов было нечто вроде наших боевых ножей, только шире примерно на палец и длиннее на полкисти. Остриё короткое, начинающееся резко, как хвост у габонской гадюки. И махали они своими клинками — дай боже — часто и яростно.
Я убил ещё двух тварей «молнией». Сначала второй круг, потом первый. Последнее плетение справилось не хуже. Значит, будем бить им, экономя энергию.
Примерно посредине шеренги слоты ранили эгидника, он рухнул на колени и мы с Линком одновременно ударили в это место. Я всё той же «молнией», он чем-то непонятным. Парень из второй шеренги обогнул эгидника, и бросив копьё, вступил в схватку с двумя слотами. Я помог ему, уничтожив одну из тварей, и тут же вернул взгляд к «своему» сектору. И здесь ранили одного из эгидников, четвёртого слева. Чревл!
С полдюжины обрадованных тварей тут же бросились вперёд, одна из них с двух ударов перерубила массивное древко копья, конец которого вместе со скутом ушёл вниз. «Молния» левой, правая на автомате, слегка вывернувшись, потянула из ножен меч. Ещё минута-две и он мне понадобится.
И в это время эгидник, заменивший Аршого, рухнул. Всё, нет и десяти секунд.
Удар «молнией» одной из тварей прямо в морду, вторая получила в глаз «коготь виара». И даже нет времени посмотреть — ранен эгидник или убит.
— Прости, — шепнул я, и вырвав у него тяжёлый скут, бросил вперёд. Недалеко, но достаточно, чтобы твари на мгновение расступились в стороны. А я уже впрыгивал на это скут — «молния», рубящим наискось рассёк лицо самому ближнему слоту, ещё «молния».
— Держать шеренги-и-и! — словно с вершины холма донёсся до слуха едва различимый в безумном сплаве звона и криков, приказ.
Держим, мать вашу, держим.
Слот с перерубленным лицом повалился прямо на меня, выронив оружие и хватаясь обеими руками за рану. Его душераздирающий вопль впился мне в правое ухо, и я, стиснув зубы, с силой оттолкнул его ударом «майя-гири». И тут же в висевший за спиной пельт что-то воткнулось, да так, что показалось — затрещало в затылке, хотя и понимал — это трещит дерево щита. Я резко развернулся, едва успел уйти от второго удара и «обработал» этого приборзевшего «оглушением». Он схватился за уши, и я, отрубив ему одну из кистей, вонзил клинок сантиметров на пять в шею. Из раны хлынула кровь, на удивление оказавшаяся тёмно-красной, запузырилась от переизбытка кислорода. А рот твари стал быстро открываться и закрываться, наверное, она тянула в себя воздух, с хрипом, с бульканьем, но этого я из-за звона не слышал. Вырвал клинок, отбил подыхающее тело ногой и следом ещё «молния» в подобравшегося справа.