Короче, будет как будет, хрен ли загадывать.
Маменька, увидев новый фингал, ожидаемо всполошилась. В байку про «упал — очнулся — гипс» с трудом, но поверила и тем не менее до предела ограничила свободу передвижений. Знала бы про наручники, она бы ещё и к кровати меня приковала. Я, конечно, поныл, отыгрывая капризного Мишеньку, но помогло мало. Единственное, чего смог добиться — за мной оставили присматривать Трифона, а не Фитца. С тем было бы совсем кисло.
Само собой, постельный режим я соблюдал только для показухи — во время регулярных посещений Пётр Петровича и «неожиданных» инспекционных визитах маменьки. О последних меня заранее предупреждал Трифон. Он, кстати, теперь оставался со мной каждую ночь — по вечерам, как обычно, пристёгивал и будил, когда возвращался Мишенька.
Тот упорно старался вернуть себе тело, но как я и предполагал, физическое воздействие помогло. В глаз меня Трифон больше не бил, обходился увесистой оплеухой, естественно, не одной. Пару дней голова гудела от затрещин, но дело того стоило — в конце концов, Мишенька оставил попытки до другого удобного случая. Естественно, я оставался настороже, потому что чувствовал его незримое присутствие днём, когда медитировал, и по ночам, когда неожиданно просыпался.
Что касалось Даров — с ними было не всё однозначно. Я рассчитывал до конца недели вытянуть все доп. способности до третьего уровня, но едва управился с Визором. Мишенькина магия усиливала дары и вместе с тем тормозила их рост. Она уже не выглядела полуостывшим куском магмы, но и к первоначальному состоянию не вернулась. Складывалось впечатление, что я работал не с потоком энергии, а с раскалённым стеклом, выдувая из него нужную форму.
Теперь Древо Даров находилось в янтарной колбе. И чтобы поднять уровень, сначала надо было эту колбу раздуть. Плюс появились отростки, уходящие вниз по ногам и оттягивающие на себе энергию. Они пока достигли только середины бедра, и практического смысла я в них не видел, но догадывался, что это — те самые магические каналы, которые Мишенька выжег при инициации. Мою догадку подтвердил Пётр Петрович, когда в очередной раз обследовал меня своим маноскопом.
Он, кстати, сдержал обещание, и на седьмой день от паралича тройничного нерва не осталось даже следа. Лицо обрело прежний вид, к коже вернулась чувствительность, я начал изъясняться разборчиво, чем несказанно порадовал маменьку. От фингала под глазом осталась едва заметная зеленоватая тень, но она не мешала, и я с удвоенным усердием налёг на медитации и физкультуру.
Обычных нагрузок уже не хватало. Требовалось утяжеление, да и проверить, на что способно моё новое тело, тоже не помешало бы.
— Трифон, здесь есть тренажёрка? — спросил я как-то утром, когда он отстёгивал меня от кровати.
— Чего? — удивился тот.
— Ну, спортзал.
— Ну, дык… тебе ли не знать?
— Просто ответь.
На самом деле я допустил промах — Мишенька действительно должен был знать о подобных вещах. Но Трифон, похоже, списал всё на последствия болезни и не особо насторожился.
— Тебе какой нужен? — уточнил он. — Простой или магический?
— Простой.
— Этот на первом этаже, в правом крыле. Пошли, отведу.
— Погоди, только умоюсь.
Спортзал был похож на школьный, самый обычный, разве что размером побольше и без баскетбольных щитов. Полы выкрашены яично-жёлтой эмалью. Окна до потолка. У торцевой стены — шведская стенка, рядом турник, брусья и что-то вроде примитивной качалки. Станок для жима от груди. Штанги, гантели и гири разных весов — от пуда до двух.
И как я раньше сюда не пришёл? При должной диете я бы раскачал себя/Мишеньку недели за три. Ну ладно, Шварца бы не сделал, но и бледной немочью точно не выглядел.
Центр зала был вытоптан длинной дорожкой. Судя по стойкам со всякими шпагами, саблями, шашками — в этом я не особенно разбирался — здесь проходили фехтовальные экзерсисы. На самом деле я не понимал, зачем махать куском стали, когда есть огнестрел, но у родовитых свои резоны. Да и фиолетово мне, если уж по чесноку.
Сразу напротив входа высился ринг. Натуральный — с покрытием, канатами и разноцветными углами. Красным и синим. С потолка на цепях свисала пара увесистых груш. На полу установили ростовой манекен на пружине и что-то вроде макивары, обмотанной пеньковой верёвкой. Похоже, Мишенька не соврал, когда говорил, что тренировался по специальной программе.