— Это я Михаил Александрович, младший граф рода Смолокуровых. Великого Рода, имею честь уточнить, — заявил Мишенька, не скрывая раздражения в голосе. — И не вам, самозванцу, пятнать нашу фамилию. Я настаиваю, чтобы вы немедленно, слышите, немедленно покинули моё тело!
«О как, настаивает он, — подумал я, слегка растерявшись от такого напора. — А ху-ху тебе не хо-хо?».
— Смею заметить, вы редкостный мужлан, Михаил Александрович. У вас совершенно нет манер, — высокомерно попенял мне Мишенька и добавил: — И уверяю вас, хоть повторять подобную вульгарщину мне претит, ху-ху мне не хо-хо.
«Оструеть, он что мысли читает?», — поразился я.
— К тому же вы ещё непроходимо тупой, чего, впрочем, следовало ожидать, — презрительно фыркнул Мишенька. — Конечно, читаю. Мы с вами сейчас находимся в одной голове. Хочу напомнить, в моей голове. Поэтому ещё раз убедительно вас прошу отсюда убраться.
— Может, ещё придумаешь как, если такой умный? — язвительно буркнул я, чувствуя прилив раздражения. Мишенька начал откровенно бесить.
— Естественно, если вы соблаговолите разъяснить мне кое-какие детали, — заявил он и сразу приступил к делу: — Итак, что вы помните из последнего, будучи в своём теле?
— Пулю в голову помню, — процедил я, — Как тебе такая деталь? Сильно поможет?
— Само собой, — снисходительно усмехнулся он. — Исходя из вашей манеры общения, я делаю вывод, что вы и близко не из благородного рода. Говоря другими словами, простолюдин. Люмпен…
— Ну уж, звиняйте, вашблагородие, — съёрничал я. — Академиев не кончали.
— Ваше сиятельство, — холодно поправил он. — К особам графской семьи следует обращаться «Ваше Сиятельство».
— Слышь, ты, особа графской семьи… — задохнулся от негодования я, испытав сильнейшее желание придушить выродка, но добился лишь, что схватил себя рукою за шею.
— Но, как я понимаю, «Интуит» и упоминание ранга, относится к волшбе, скорее всего, к боевой. Что в значительной мере исключает первую предпосылку, — продолжил он, проигнорировав мой выпад. — Отсюда напрашивается следующий вывод. С большой вероятностью, вы не из этого мира.
Я против воли притих, вслушиваясь в слова незримого собеседника. В логике ему не откажешь. Может, ещё что толковое скажет?
— Таким образом, вы умерли там у себя и перенеслись в мой мир, вероломно и против моей воли захватив моё тело, поскольку я был ослаблен после неудачной магической инициации. Всё до примитивности просто и даже вы, со своим скудным умишком, должны были это понять. Произошедшее как нельзя более точно укладывается в пятый постулат теории мультиверсума и множественности сущностей в нём…
— Ну слава богу, просветил меня неразумного, — перебил я с ядом в голосе. — Вот только как все эти теории нам помогут?
— Нам? Никак. Мне — до элементарного просто. Я завтра пожалуюсь маменьке, она вызовет батюшку Никодима, и вас удалят из моего тела посредством простейшего ритуала изгнания. Чпок. И всё.
Он изобразил невидимыми губами звук пробки, вылетающей из бутылки шампанского.
— Пожалуюсь маменьке, — презрительно скривился я. — Так ты, выходит, ябеда и маменькин сынок?
— Ничего не сынок, — мгновенно отреагировал он, вспыхнув от злости.
И я почувствовал, как щёки запылали огнём. И не во сне, а реально. А потом ещё и уши. Похоже, я не просто так вогнал его в краску — нащупал больную мозоль.
— Сынок, сынок, — повторил я, чтобы окончательно вывести его из равновесия. — Вдобавок очень интересно посмотреть, как ты это сделаешь?
— Сделаю, что? — запальчиво воскликнул Мишенька.
— Наябедничаешь.
— До чрезвычайности просто. Завтра утром расскажу всё как есть…
— Ну, ну. Можешь прямо сейчас начинать, — подначил его я. — Давай, зови маменьку. Или… этого… как его там… Фицджеральда.
Каким бы себя гениальным Мишенька ни считал, о главном он пока не догадывался. Тело контролирую я. И это уже не его, а моё тело. А он, всего лишь голос в моей голове. Так что в результате я был уверен и попросту издевался. В отместку за «непроходимо тупого».
Нет, он, конечно же, попытался. Не знаю как, но я слышал, что он пыжится словно индюк, стараясь задействовать голосовые связки. Пробует выдавить из горла хоть звук… Но получалось у него ровно ноль.
Я же пока решал другую проблему — разбирался в голосах в голове. Хотел понять, где моё, где чужое. В принципе получалось, но с непривычки чувствовал себя шизофреником в стадии весеннего обострения. Такие себе ощущения, надо сказать. Необычные.
Вдобавок откровением стала реакция моего визави. Я думал, что он как минимум испугается, и такого наезда точно не ждал. А Мишенька мало что теоретически обосновал перенос чужого разума в тело, так ещё и знал средство, как разум этот изгнать. Оставалось надеяться, что таких умников в этом мире немного.